Это был «Абукир». Он получил попадание в правый борт, и крен быстро достиг 20 градусов. Попытка спрямить корабль контрзатоплением не удалась, и примерно через 25 минут после взрыва крейсер затонул. Капитан 1-го ранга Драммонд не знал, торпедирован его корабль или подорвался на мине. Поэтому он приказал «Хогу» и «Кресси» подойти, чтобы спасти команду «Абукира». Но это лишь подставило еще 2 крейсера под торпеды Веддингена. Первым подошел «Хог» капитана 1-го ранга Николсона, который застопорил машины и начал спускать шлюпки. При этом артиллеристы находились у орудий, но что они могли сделать подводной лодке? Веддинген не без удивления следил за всем этим в перископ. Позиция для атаки была просто идеальной – крейсер находился всего в 300 ярдах от U-9. Немного дальше виднелся «Кресси» капитана 1-го ранга Джонсона. В 6.55 Веддинген выпустил 2 торпеды. Они попали в левый борт «Хога» как раз в тот момент, когда крейсер дал ход.

Артиллеристы крейсера открыли огонь, но вскоре все было кончено. «Хог» затонул кормой вперед уже через 10 минут. Веддинген поднялся на поверхность, чтобы проверить, где находится третий крейсер. «Кресси» все еще стоял неподалеку. U-9 погрузилась, и в 07.17 Веддинген выпустил 2 торпеды из кормовых аппаратов. На борту крейсера заметили перископ, и капитан скомандовал «Полный вперед!», но было уже поздно. Одна торпеда прошла за кормой «Кресси», но вторая попала в правый борт под четвертую трубу. Веддинген приказал зарядить последнюю оставшуюся у него торпеду в носовой аппарат и тоже выпустил ее в «Кресси». Это попадание пришлось чуть позади мостика и оказалось роковым. «Кресси» перевернулся. Минут 15 он еще плавал днищем вверх, а потом затонул. U-9 быстро покинула район боя, всплыла и в надводном положении пошла на север.

Потери англичан в личном составе оказались чудовищными. Из 2296 человек экипажей 3 крейсеров погибли 62 офицера и 1397 матросов. Главная заслуга в спасении 837 человек принадлежит датскому пароходу «Флора». Капитан 1-го ранга Николсон позднее заявил: «Я не нахожу слов для оценки действий капитана «Флоры», рискнувшего во имя человеколюбия подойти к месту катастрофы, совершенно не зная, погибли крейсера от подводной лодки или взорвались на минном заграждении». Большую помощь «Флоре» оказали пароход «Титан» и траулеры «Кориандер» и «J. G. C.». Тэрвитт со своими кораблями появился только в 10.45. Он приказал 1-й флотилии эсминцев попытаться перехватить U-9, но англичане безнадежно опоздали, хотя Веддинген и видел позади себя дымы эсминцев.

После этого попытки использовать броненосные крейсера в качестве кораблей первой линии выглядели как желание доказать, что дважды два пять. Вот так, тихо и незаметно, исчезли со сцены крейсера одной войны – Русско-японской.

Рассказ о Русско-японской войне хочется начать с революционного предложения. А может, хватит цепляться за датировку событий старым стилем? В конце концов, разве не надоело позади «истинной» даты в скобочках ставить «не нашу». Весь мир знает, что сражение в Желтом море произошло 10 августа 1904 года, и только в России утверждают, что бой у Шантунга имел место 28 июля того же года. Зато такое изменение позволило бы избежать большой путаницы, потому что нигде более юлианский стиль не используется. Конечно, патриарх Алексий II объявил григорианский календарь «дьявольским изобретением, придуманным на пагубу истинным христианам», но ведь живем-то мы все равно по нему. Так что мелкий грешок датировки событий далекого прошлого нам, скорее всего, простят.

Ну да ладно, вернемся к предмету разговора. Первой большой войной, в которой прошли обкатку не только идеи теоретиков морской войны, но и замыслы инженеров-кораблестроителей, стала Русско-японская война. При всех интересных фактах и выводах Японо-китайской и Испано-американской войн они все-таки являлись мелкими локальными конфликтами, хотя вторая формально и велась аж на двух океанах. Но вспомните: эскадра адмирала Дьюи сначала мирно стояла в китайских портах, потом добралась до Манилы, разгромила испанскую эскадру и снова стала на якорь до конца войны. Попытки испанцев послать на Филиппины эскадру адмирала Камарры и развернуть крейсерскую войну в Атлантике закончились ничем. И только Русско-японская война заставила адмиралов и инженеров задуматься всерьез об очень многих вещах. В частности, о роли крейсеров.

Дело в том, что в этой войне прошли проверку все аспекты боевой деятельности данного класса кораблей, но далеко не всегда крейсера успешно справлялись с поставленными задачами. К началу войны оба противника располагали большим числом крейсеров самых разнообразных типов и размеров – от маленьких скаутов типа «Новик» до океанских рейдеров вроде «Громобоя». Быстроходные крейсера должны были служить разведчиками при броненосных эскадрах; японцы вынужденно использовали свои броненосные крейсера в качестве «линкоров для бедных»; русские попытались вести крейсерскую войну; японские крейсера вели наблюдение и блокировали Порт-Артур; оба противника использовали крейсера для поддержки своих легких сил и борьбы с миноносцами противника. Что интересно, японцы даже не попытались использовать свои крейсера для защиты коммуникаций и борьбы с русскими рейдерами. Рассмотрим все по порядку.

Отдельного рассказа заслуживает одиссея крейсера «Новик». После боя 10 августа крейсер вместе с «Аскольдом» прорвался сквозь японский флот, однако ночью корабли разделились. Командир «Новика» капитан 2-го ранга фон Шульц решил зайти в Циндао, чтобы принять дополнительный запас угля. Погрузка происходила в спешке, полный запас принять не удалось, зато крейсер успел выскользнуть из порта засветло и не встретил японский отряд, посланный адмиралом Того блокировать порт.

Фон Шульц решил попытаться прорваться во Владивосток, обойдя Японию со стороны океана. Учитывая далеко не лучшее состояние машин крейсера, это было оптимальное решение. Рассуждения о том, что следовало рваться напролом через Цусимский пролив, несерьезны. Крейсер давно уже утерял свою рекордную скорость, и такая попытка граничила с самоубийством. Даже во время спокойного перехода механикам пришлось постоянно сражаться, чтобы машины крейсера не отказали. Расход топлива подскочил до 54 тонн в сутки вместо нормы 30 тонн, поэтому фон Шульц решил зайти на Сахалин в Корсаковский пост, чтобы принять уголь, хотя сначала намеревался прорываться через Сангарский пролив. Но именно там «Новик» караулили японские крейсера «Титосэ» и «Цусима», стоявшие в Хакодатэ.

Однако 19 августа командир «Титосэ» капитан 1-го ранга Такаги получил телеграмму, в которой сообщалось, что «Новик» замечен с маяка Атоя, и сразу повел свои корабли на север к проливу Лаперуза. Однако японцы не обнаружили там русский крейсер, что вызвало у них серьезную тревогу – «Новик» мог уже проскочить во Владивосток. Такаги остался крейсировать в проливе, но отправил «Цусиму» осмотреть Корсаковский пост. Японцы надеялись, что русские примут трехтрубный крейсер за «Богатырь» и удастся захватить их врасплох. Это было наивно, ведь артурские моряки не раз сталкивались с однотипным крейсером «Нийтака», поэтому противник был опознан сразу.

В 16.25 на «Новике» заметили дым, крейсер снялся с якоря и попытался выскочить из залива, который стал мышеловкой, но «Цусима» пошла ему на пересечку. В 17.10, когда дистанция сократилась до 40 кабельтовых, «Новик» открыл огонь, японцы немедленно ответили. Для «Цусимы» это был боевой дебют, а вот русский корабль участвовал во многих столкновениях, и его артиллеристы имели большой опыт, поэтому неравенство сил до известной степени сглаживалось. Однако превосходство японцев, имевших 6 152-мм и 10 76-мм орудий против 6 120-мм орудий русских было слишком велико. Перестрелка продолжалась 45 минут, после чего фон Шульц повернул обратно в Корсаковский пост. «Новик» получил 3 подводных пробоины и начал садиться кормой. «Цусима» тоже получила течь, но японцы сумели с ней справиться, хотя желания продолжать бой у них не возникло.