«Воспитанная нынче молодежь пошла», – машинально подумал Виктор и вспомнил, как они сами двадцать лет назад шокировали москвичей, уступая старшим места в метро. Кстати, если судить по видневшимся наушникам на головах пассажиров, нынче пошедшая молодежь массово запала на CD-плейеры.

Решив внять настойчивому совету оцифрованного Бобби Макферрина-младшего, теперь Виктор больше обращал внимания на то, что произошло с городом. Напротив Московского микрорайона, до Пушки, вечное болото с гнилой водой между старой и новой дорогой к мосту было засыпано, и на этом месте был разбит сквер, где среди зеленых молодых елочек, к удовольствию детей, шумел фонтан и возвышалась пластиковая фантазия из горок, лесенок, каруселей и каких-то еще аттракционов, которых он не успел разглядеть. Рядом с Первомайским мостом возводили опоры нового, третьего по счету. Запустения здесь не чувствовалось, наоборот, царили обустроенность и порядок, как в юбилейном восемьдесят пятом, когда праздновали тысячелетие города, и это начало успокаивать Виктора.

«Значит, я могу себя поздравить, – подумал он, – в этой реальности мы, то есть другой я, сошлись с Ларисой. Боже, что это была за страсть! Какой мы были парой! Рядом с ней ты был просто другим человеком – сильнее, умнее, благороднее… какое это было счастье! Готов был всю жизнь носить ее на руках… И на работе неплохо было, перевелся в приличное КБ, куда в основном местные устраивались… Ну, вообще-то и здесь, в Брянске, завод оказался не хуже. Просто ей надо было выбрать из нас двоих, и она выбрала тогда не меня, но это не конец жизни, у меня потом и семья сложилась, и дети появились… а здесь я, то есть другой я, все-таки с ней, и это прекрасно, пусть они будут счастливы… а ведь тогда ты тоже думал «пусть они будут счастливы», точнее – «пусть она будет счастлива» и «не буду мешать». Не буду мешать. В конце концов, второй я мне немного родственник…»

Тут до Виктора дошло, что за проезд он так и не заплатил. «А кондукторов-то тут нет, наверное», – решил он, вспомнив о кассе в маршрутке.

– Простите, тут куда передают – вперед или назад? – обратился он к сидящей слева у окна женщине, которой можно было бы дать где-то от сорока до восьмидесяти, надеясь узнать заодно, и сколько билет стоит.

– Гражданин! – возмущенно отпарировала дама. – Степенный, культурный человек, а…

– Простите, о чем вы? Я за проезд передать.

– А как будто вы не знаете, что троллейбус давно бесплатный! Вы же не на Луне живете!

– Понимаете, я долго был в командировке. Помогал братскому народу… одному.

– А! Ну уж вы тогда простите.

– Да ничего. Хорошо резидентам иностранных разведок – их готовят, а тут только удивляешься – как все изменилось!

– И не говорите. Вот вы же, наверное, слышали – интуристов в космос будут возить, чтобы в стране валюта была?

– А вот насчет этого, кстати, что-то было. Точно. Только насчет троллейбуса – раньше, например, считали, что бесплатным нельзя сделать, потому что тогда троллейбусов на линии не будет.

– Ага, сейчас попробуй «не будет». Компьютеры! Вы представляете – за каждым троллейбусом следят из космоса! Вот мы с вами едем, а за нами спутник следит. Смотрят, по расписанию идет или нет. Все это – чтобы не было дефицита личных машин. Вы же видели, что у них там творится? Это же ужас! Никакой экологии, смог, шум…

– Пробки…

– Вот-вот. У них там на улице дерево не растет, только толпа, как стадо, туда-сюда, туда-сюда… Как они там с ума все не сходят?

– Привыкают, – вздохнул Виктор.

Дама понизила голос и придвинулась к Виктору:

– Вот вы мне, пожалуйста, только честно скажите – там жить можно? Или как?

– Ну… я в общем-то не выбирал… Человек к разным условиям может привыкнуть.

– Да. Значит, правильно у нас теперь все показывают. Что у них там в магазине сорок марок холодильников на выбор, а с пробками ничего сделать не могут. Куда ихний народ только смотрит?

– Это очень тонкий вопрос… тем более что я-то, собственно, по компьютерным технологиям.

– Очень хорошо. Может быть, компьютеры и помогут им разобраться со своими.

«Надо сматываться. А то в разговоре по незнанию что-нибудь ляпнешь».

– Остановка «Телерадиотовары»! Пассажиров просят заранее подготовиться к выходу! – объявил автоинформатор голосом дикторши брянского радио.

Местность у остановки он не совсем узнал. Район этот в народе звали Макаронка – в честь макаронной фабрики, что появилась здесь к радости местного населения в полуголодные послевоенные годы, а по пришествии макаронного изобилия на советские прилавки была сослана в менее стеснительные условия Фокинской промзоны; название же остановка получила по магазину за квартал отсюда, к которому когда-то заворачивали троллейбусы. Здесь тоже вовсю шла стройка: зеленые довоенные деревянные домики по Дуки были уже снесены (хотя и в реальности Виктора их начали сносить), а на первом этаже новенькой девятиэтажки, прямо возле остановки, красовалась вывеска: «Промкооператив «Коннект». Инновации в информации».

Душа Виктора Сергеевича перевела эту вывеску как «Не проходите мимо». Душа желала увидеть милые сердцу стеллажи с мониторами, системными блоками, клавиатурами и мышами, с материнскими платами и харддрайвами (хотя бы айдишными), а также разные там видюхи, сетевухи, зеленые планки оперативки, похожие на расчески, модемы, хабы и прочая. Душа залихватски свистнула и понесла ноги Виктора Сергеевича прямо к стеклянной двери заведения.

Но у самой двери Виктора Сергеевича остановил Голос Разума.

«И что ты там собрался увидеть? – вопрошал его Голос. – Пыльные ДВК, у которых надо было трясти пятидюймовый дисковод, чтобы заработало? Разве ты не знаешь, что настоящий прогресс в вычислительной технике у нас начался с момента, когда в нашу страну хлынули импортные персоналки? Разве ты не знаешь, что советские заводы никогда не могли слепить ничего подобного? Разве ты не знаешь, что СССР отстал по компьютерам навсегда? Разве ты не знаешь, кому мы обязаны интернетом?»

В раздумье Виктор взглянул на часы, затем на расписание работы. Заведение должно было быть уже десять минут как закрыто, хоть таблички и не висело. Но последнее необязательно.

«Ну вот, вопрос решен естественным путем…»

– Гражданин, вы проходите или как?

Виктор пробормотал «Извините…» – и машинально вошел внутрь. Дверь не была заперта.

Холодок из кондиционера и легкое расслабляющее щебетание Амаи Сейкацу, объемно порхающее по офису, показались чем-то привычным и естественным. В остальном же магазин был совершенно не похож на компьютерный.

Прежде всего, в нем почти не было витрин. Вместо этого в торговом зале была куча цветов, среди которых уютно размещались столики с каталогами и мебельные комплексы. Висящие на стенке круглые кварцевые часы показывали время на час позже.