– Может, он репортер?

– Тогда почему он не оставил визитку? Почему не договорился о встрече, черт бы его побрал? А? Говорю тебе, подруга, это подозрительный тип! Что-то с ним нечисто.

– У нас тут таких много.

Луиза покачала головой. Ее черные локоны блеснули в беспощадном свете люминесцентных ламп.

– Нет, милая, у нас тут таких нет. Только не в конторе прокурора! И хотя он не похож на чокнутого с пистолетом, в наше время излишняя осторожность не помешает.

– Но ведь Петрильо его проверяет, верно? Луиза пожала плечами.

– Пытается.

– Не волнуйся, – Миранда вскинула на плечо ремень сумки и подхватила другой рукой тяжелый портфель. – Я беру небольшой отпуск. Может, пока меня не будет, ему все это надоест, и он залезет обратно в свою щель.

– Как Ронни Клюг?

У Миранды непроизвольно напряглись плечи и шея, она поставила портфель на пол и невольным жестом дотронулась до крошечного шрама на шее.

– Я не думаю...

– Это может быть еще кто-нибудь из тех, кого ты когда-то засадила за решетку, Ранда. Ты уже столько лет тут работаешь, что за это время кое-кто из твоих подопечных мог отсидеть свое и выйти.

– Этот человек похож на бывшего заключенного?

– Не знаю. Вообще-то, не похож, но трудно сказать наверняка. Помнишь Теда Банди? Красивый малый. Обаятельный. Просто убийственный шарм!

– Тут нечего возразить, – согласилась Миранда.

– Петрильо просматривает твои старые дела. Особенно тех, кого ты упекла за драки и избиения. Вся беда в том, что список слишком длинен.

– Слушай, Луиза, не надо так из-за меня дергаться, ладно? Только потому, что какой-то тип что-то вынюхивает.

– Тут есть из-за чего дергаться. Похоже, этот человек из тех, кто просто так не отступится. Так что советую тебе почаще оглядываться, пока будешь отдыхать.

«Отдыхать! Если бы Луиза только знала, если бы могла вообразить, что я собираюсь делать, куда направляюсь.»

Обычно Миранда была не склонна к нервным припадкам, но страхи Луизы, а особенно упоминание о Ронни Клюге, сильно подействовали на нее. Ронни Клюг и его двенадцатидюймовый нож.

Мысль о предстоящей встрече с отцом тоже не улучшила ей настроения. Направляясь к машине, Миранда чувствовала, что все внутренности у нее как будто стянуло узлом. Датч Холланд привык добиваться своего любой ценой – и от бывшей жены, и от дочерей, и от сотен своих служащих. И вот теперь ему зачем-то потребовалось видеть ее, свою старшую дочь.

Бросив портфель в багажник, Миранда окинула взглядом стоянку, потом заглянула через окно на заднее сиденье своего «Вольво» и, только убедившись, что никто не прячется по темным углам, села за руль. Стараясь не обращать внимания на головную боль, от которой разламывались виски, она влилась в поток машин, медленно продвигавшихся к выезду из города. Кондиционер в машине был выключен, поэтому она опустила стекло, и в машину сразу ворвался порыв горячего летнего воздуха, который нельзя было назвать ветром. Миранда мельком поймала свое отражение в зеркале заднего вида. Ничего хорошего. Помада на губах стерлась, тушь с ресниц осыпалась, глаза красные и воспаленные, волосы, стянутые на затылке строгим узлом, начали выбиваться из прически.

– Отлично, – пробормотала она, перестраиваясь в другой ряд, сорвала с волос скреплявшую их широкую мягкую пряжку и бросила ее на сиденье рядом с собой. – Просто отлично.

Что же это за тип расспрашивал о ней коллег, и почему это случилось именно сейчас, когда на нее свалилось разом столько неприятностей? Именно теперь, когда ее отец вдруг решил проявить свою деспотическую власть? Когда вся ее жизнь могла полететь в тартарары?

– Возьми себя в руки! – вслух сказала Миранда. Она не могла позволить нервам разгуляться. Только не сейчас. Слишком дорогой ценой далось ей ее нынешнее положение. Она вскарабкалась по служебной лестнице и добралась до департамента окружного прокурора, причем каждую ступеньку приходилось брать с боем, и за это время ей сполна досталось и физических, и эмоциональных перегрузок. А теперь какой-то таинственный субъект рыщет вокруг нее.

Ничего, он ее не достанет! И не будет она расстраиваться из-за своего дорогого папочки. Как это на него похоже: оставить ей краткое сообщение на автоответчике. Приказ явиться пред его светлые очи.

Проведя рукой по волосам, Миранда расправила спутанные пряди и нахмурилась.

Датч Холланд приказал ей приехать на встречу с ним в дом на озере. Другого места не нашел! Старый дом столько лет стоял заколоченным. Она надеялась, что его двери никогда больше не откроются и скрытые за ними страшные тайны не выйдут наружу.

– Ничего не поделаешь, – пробормотала она себе под нос, объезжая огороженный оранжевыми щитами участок ремонтных работ.

Внезапно ей в голову пришла тревожная мысль. А что, если таинственный незнакомец, который расспрашивал о ней в конторе, как-то связан с приглашением отца в дом на озере? Или он чисто случайно появился в то же самое время, когда отец вдруг потребовал ее к ответу? Хотелось бы так думать, но Миранда Холланд слишком много лет проработала в юридической системе. Она не верила в совпадения.

– Сейчас или никогда, – сказала себе Миранда. И, вздохнув, добавила: – Уж лучше бы никогда.

Она выключила двигатель своего «Вольво» и через залепленное мошкарой лобовое стекло, закусив губу, посмотрела на тихие воды озера. Потом голова ее сама собой опустилась, она прижалась лбом к рулевому колесу. Мысленным взором Миранда видела себя восемнадцатилетней, промокшей насквозь, перепуганной насмерть. Она стояла перед отцом и что-то отчаянно врала сквозь стучащие от озноба зубы. С того лета она сюда не возвращалась.

– Не раскисай! – приказала себе Миранда.

Она не имела права развалиться на части в такую минуту. Прошло столько лет, она приложила столько усилий, чтобы доказать своему отцу и всему миру, что она не просто дочка Датча Холланда, но и сама по себе чего-то стоит! Неужели теперь она должна все потерять?

Схватив сумку и плащ, Миранда вылезла из машины, прошла по дорожке, ведущей к широкой веранде, которая опоясывала дом со всех сторон, и постучала в дверь, но ответа дожидаться не стала. Повернув ручку, Миранда убедилась, что дверь не заперта, и вошла в дом, где выросла. На нее тут же обрушились десятки воспоминаний. Благополучное детство, когда они с сестрами не задумывались, почему отец вечно отсутствует, а мать занята только собой. Воспоминания отрочества были окрашены в более мрачные тона: она узнала, что брак ее родителей рушится, что некогда связывавшее их любовное чувство ускользнуло между пальцев, как вода. И, наконец, та страшная роковая ночь, когда жизнь изменилась бесповоротно.

В холле ее встретили запахи недавней генеральной уборки: пахло растворителем, моющими средствами, отскобленной до свежего слоя сосновой древесиной и воском. Натертые полы мягко блестели, лампы, с которых недавно стерли пыль, разбрасывали повсюду пятна света, обшитые дубовыми панелями стены лоснились новым лаком.