– Хорошее предложение! – откликнулся Кип. – А много ли надо страниц и каких именно?

– Всего три-четыре. Те, что внутри, – с рекламой бакалеи, одежды, москательных товаров и всякого такого прочего.

Друзья-газетчики встретились в ресторане, занимавшем особнячок в викторианском стиле на главной улице Локмастера, и уселись за столик возле окна с кружевной занавеской. Кип взял себе стакан вина, а Квиллер попросил минеральную воду «Скуунк» со льдом, но вынужден был довольствоваться содовой. В краях южнее Мускаунти о «Скуунке» даже не слышали.

– Раскопки на месте фундамента превратились в отличное шоу, – заявил Кип. – Ты знал, что сундук пуст?

– Кто ж мог такое знать!

– Надеюсь, ты догадываешься, что магазин надо назвать «Сундук пирата». Полли рада, что будет всем заправлять?

– Ещё как! Помолодела лет на двадцать. Кстати, хотела бы выяснить кое-какие подробности о вашем Литературном клубе. Мечтает устроить что-то похожее.

– Ей надо встретиться с Мойрой. Обязанности секретаря сейчас на ней.

– Ты в курсе празднования двухсотлетия Брр? – перешёл к интересующей его теме Квиллер. – Я задумал сделать спектакль о Великом урагане тысяча девятьсот тринадцатого года. Поэтому и попросил тебя о старых вырезках из «Вестника».

– А ты знаешь, что он тогда назывался «Ланкастерский лесоруб»?

Оба были увлечены разговором. Прервали его, только чтобы заказать ланч. Кип посоветовал взять фрикасе из индюшки с беконом и брюквой. Но Квиллер сказал, что все-таки сохранит верность своему любимому ройбену.[8]

– А новую книгу, Квилл, ты писать собираешься?

– По секрету могу сообщить, что пишу «Частную жизнь кота, который…». Серия маленьких историй, основанная на моём опыте общения с сиамцами. Но не проговорись Полли. Она осудит эту затею за легкомыслие. Хочет, чтобы я создал шедевр, достойный Пулицеровской премии. Как Мойра? Надо бы нам поужинать как-нибудь вчетвером в «Макинтоше».

– Одобряю. Ты помнишь, что Мойра разводит котов с апельсиновой шерсткой? Просила узнать, планируете ли вы держать в магазине кошку. Если да, то она вам подарит одну из своих породистых «мармеладок».

Квиллер ответил не сразу. «Мармеладки», которых ему доводилось видеть, были тяжёлые, жирные, с неряшливой шерстью.

– Решать будет Полли, – наконец сказал он. – Но идея мне нравится. Книги и кошки хорошо уживаются.

– Скажу Мойре, чтобы она позвонила Полли. Это как бы и преждевременно – вы ведь только что начали рыть котлован, – но у Мойры сейчас появился дивный котёнок. Если Полли предполагает завести кота, он будет ваш. По словам Мойры, это очень коммуникабельный котик, способный завоевывать сердца и склонять покупателей к нужным решениям. Когда вы думаете открыться?

– Надеюсь, до снега.

– А пока суть да дело, как там прибрежная дачка – готова к сезону?

– Велел уборщикам к началу лета привести её в состояние полной боевой готовности.

– Я слышал, что как раз на твоем участке произошло какое-то убийство. Надеюсь, ты запасся алиби?

Они продолжали весело перескакивать с предмета на предмет, и этот трёп напомнил Квиллеру ланчи в пресс-клубах Центра во времена, когда он брался за любую репортерскую работу и за гроши строчил заметки в «Ежедневной чехарде».

– Кип, давай как-нибудь снова позавтракаем вместе, – сказал он при расставании,

– Отлично. И давай не откладывать это в долгий ящик.

Уже возвращаясь в Пикакс, Квиллер сообразил, что забыл расспросить приятеля о скандале, связанном с земельными спекуляциями в Локмастере, и о сироте-дочке, сменившей фамилию и переехавшей жить в Мускаунти.

В амбаре сиамцы с таким нетерпением ждали Квиллера, словно уже унюхали припасённые для них вкусные корочки ройбенов. Выдав им угощение, он залил в термос крепкий кофе и заперся в рабочем кабинете, расположенном на балконе второго уровня: необходимо было сочинить для «Всякой всячины» очередной шедевр. Темой на этот раз был июнь.

Он начал набрасывать план:

1. «Июнь терпит фиаско» (мюзикл).[9]

2. «Что может быть прекрасней дня в июне?» (стихи).[10]

3. Слово из четырёх букв (но приличное).

4. Месяц свадеб, выпускных экзаменов и уплаты налогов за второй квартал.

Продолжению списка помешал телефонный звонок. Звонила Поли в каком-то радостном возбуждении.

– Квилл, дорогой, держу пари, что ты не догадаешься».

– А сколько даёшь попыток? – начал было он, но она его перебила. Полли впервые была так напориста и многословна.

– Мне позвонила Мойра Мак-Дайармид и предложила подарить книжному магазину апельсинового котика, который станет нашим талисманом. Кис с настоящей шотландской родословной. Сама общительность! А это как раз то, что нужно! Будет встречать покупателей и создавать уют.

– Какого пола это животное? – спросил Квиллер, желая, как истинный журналист, иметь точные факты на руках.

– Это мальчик. Специалисты всегда говорят «мальчик» или «девочка». Ему несколько месяцев и к открытию магазина будет около года.

– И как он выглядит?

– Мойра говорит, шёрстка такая нежная и густая, что так и хочется погладить. Цвет густых сливок, пятнышки – нежно-абрикосовые. И большие зёленые глаза! Можешь представить себе, как он будет смотреться на фоне зелёного ковра – по-настоящему зелёного, а не болотного, какой обычно стелют в учреждениях! Правда, Фрэн Бруди может и не одобрить такую идею. У неё, как ты знаешь, на всё свой взгляд.

– Фонд К. нанял её для отделки внутренних помещений. Объясни им, чего ты хочешь, и они передадут ей все твои пожелания. Как скажешь, так и будет. – Он произнёс всё это с удовольствием. Между дизайнершей и Полли и, мало того, между дизайнершей и Юм-Юм не сложилось дружеских отношений.

– Значит, ты согласен на котика, Квилл?

– Но только при условии, что он не превратится в тридцатифунтового мармеладного гиганта, на которого пялятся, как на монстра.

– Ну что ты! – заверила его Полли. – У Данди отличные гены.

– Данди? Его зовут Данди?

– Не правда ли, восхитительно? Особенно если учесть, что его предки – выходцы из города, чьё название ассоциируется с апельсиновым джемом! Теперь ты понимаешь, что я просто должна была позвонить тебе. Такой замечательной новостью нельзя было не поделиться.