— Здорово получилось! — похвалил Хьюберт. — Не хочешь играть героические роли — можешь стать комиком!

Как мог этот легкомысленный дракон шутить в такой момент! Я совершенно запутался в бесчисленных складках. Более того, Эли тоже запуталась вместе со мной! Это вовсе не входило в мои планы. Ведь я как раз собирался сказать Эли о своих чувствах к Нори. Я уже давно собирался сказать ей, что, по крайней мере некоторое время, нам лучше не оставаться наедине. И вот мы оказываемся чуть ли не в объятьях друг друга!

Однако я быстро взял себя в руки и решил, что нет причин поддаваться панике: это мне-то, герою, спасшему Вушту от Голоадии! Все это чистая случайность. Мы с Эли не виноваты, что так вышло, у нас обоих не было никаких задних мыслей. И вовсе не обязательно сообщать моей возлюбленной о столь незначительном происшествии. Если сохранять спокойствие, то я выпутаюсь очень скоро и без всяких последствий.

— Прошу прощения, нет ли здесь Вунтвора? — спросил женский голос. О, я узнал его! Это была Нори.

— Чем могу быть полезен? — услужливо отозвался Хьюберт.

— Будьте так любезны… — нерешительно произнесла Нори. Я подглядывал через дырочку в холсте. Нори смотрела только на дракона и не замечала на полу нас с Эли, закутанных в серый холст. — Помогите мне найти Вунтвора. — Она покраснела. О, как она прекрасна с этим нежным румянцем! — Понимаете, мы поссорились… Это я виновата.

Она пришла, чтобы извиниться! Я изо всех сил старался выбраться из своей тюрьмы, громко сопя, но не произнося ни слова. Ах, если бы мне удалось выпутаться! Уж тогда мы с Нори зажили бы счастливо!

— Мы поссорились из-за… — она помедлила, — из-за совершенной ерунды. Право, не знаю, что на меня нашло. Наверно, дело в том, что после долгого пути в Вушту, полного опасностей, когда, ложась спать, не знаешь, проснешься ли утром и не достанешься ли какому-нибудь демону на обед, мне просто очень хотелось, чтобы все наконец кончилось. А когда оказалось, что ничего не кончилось, я просто выплеснула свое раздражение на самого близкого человека. Это и был Вунтвор. Ужасно глупо получилось! — Она рассмеялась и обвела взглядом комнату. — Мне нужно поговорить с ним, все объяснить. Вунтвор здесь?

И тут я наконец освободился и выкатился наружу.

— Вунтвор! — воскликнула моя возлюбленная. — Ты слышал, что я говорила дракону? Что еще сказать… — Улыбка вдруг пропала с ее лица, она нахмурилась.

— Нори… — начал я.

Вслед за мною наружу выпала Эли и, не успев затормозить, толкнула меня в спину.

«Профессиональный волшебник должен блюсти интересы не только людей, но и любых других существ, с которыми вступает в контакт в процессе колдовства. Ему необходимо знать, например, чем обычно закусывают сфинксы в полночь; он должен помнить, что троллям, как правило, не знакомо слово „эрудиция“ и что у большинства фей страшная аллергия на хрен. Однако все эти детали бледнеют перед самым важным фактом: волшебник должен ясно представлять себе, кто сколько может заплатить за его услуги».

Из «Наставлений Эбенезума», том XI

— Что еще сказать? — повторила моя возлюбленная, но уже совершенно другим тоном. — Я знаю, что сказать, но слишком хорошо воспитана, чтобы произносить такое вслух!

Нори повернулась и зашагала прочь со сцены, печатая шаг погромче дракона, отбивающего чечетку.

— Хорошо, что она ушла, — сказала Эли, и я ощутил на затылке ее теплое дыхание. — Теперь мы сможем с тобой познакомиться заново.

Я не ответил: слишком расстроился. Неужели Нори покинет меня и уйдет домой, в Западные леса? Как же я найду ее?

— Эли, — деликатно напомнил Хьюберт, — нам надо репетировать.

— О Хьюберт! Честное слово! — раздраженно проворчала Эли. Поднимаясь с пола, она еще ухитрилась незаметно чмокнуть меня в ухо. — Все-таки работать с драконом — это… — Она не договорила, потому что Хьюберт обиженно запыхтел.

— Прости, Вунтвор, — прошептала она. — Но мне нужно работать. Так чудесно дурачиться с тобой, но ведь ты знаешь: моя жизнь — сцена.

Мне тоже наконец удалось подняться. Что до моей жизни, то она, похоже, кончилась. Во всяком случае, мне больше никогда не «подурачиться» с Нори!

Но пора было возвращаться к учителю. Даже если Нори ушла, у меня осталась цель — спасти Эбенезума, Вушту и Западные Королевства от гнусных происков Голоадии. Пойду в бой. Мне теперь все равно — жить или умереть, и некому будет оплакать мою кончину. Прочь отсюда, из этой насквозь лживой театральной среды!

— Давай, Барышня! — скомандовал дракон за моей спиной.

И голос Эли пропел мне вслед:

Он на героя не похож,

Но поднят он на щит.

Наш Вунтвор был бы так пригож,

Когда бы не прыщи!

Песня резко оборвалась, потому что я наконец вышел из театра. Ну и пусть. Честно говоря, к словам я и не прислушивался. Мне так хотелось услышать другое: легкие девичьи шаги, нежный голос… Вот бы она снова вернулась, чтобы сказать мне, что простила! Впереди по булыжной мостовой загрохотала повозка. В полуденном воздухе раздался жизнерадостный мужской голос. Я вглядывался вдаль с глупой надеждой: а вдруг там моя возлюбленная? Увы, это оказался всего лишь уличный торговец, который расхваливал свой товар. Что мне до него! Мои мысли были далеко.

— Нори… — горестно прошептал я на залитой солнцем пустой улице.

Но довольно! Я прерывисто вздохнул и покрепче сжал в руке свой дубовый посох. Плач над разбитой любовью не спасет нас от хищной Голоадии. Надо успеть на общий сбор к плакучей иве у Колледжа Волшебства. Мне удалось собрать всех наших союзников, ну, почти всех. Я прибавил шагу и вскоре оказался у спортплощадки Колледжа. Там обычно проводились волшебные спортивные игры.

Стоило мне подойти к загородке, и десятки мордочек засветились радостью.

— Ип! Ип-ип!

Я открыл дверцу, и меня сразу окружили ласковые хорьки. Иногда мне кажется, что после того, как я нечаянно сотворил их с помощью старой волшебной шляпы, все они считают меня своей мамой. Честно говоря, преданность и любовь хорьков иногда бывают чересчур навязчивыми, особенно если войти в клетку. Тем не менее я успел к ним привязаться, пока мы спасали Вушту от Голоадии, и бывали случаи, когда, устав от городского шума и гама, я приходил к ним в поисках покоя и утешения.

— Ну-ну, довольно, — ласково сказал я, хотя вряд ли они понимали.

— Ип! Ип-ип! И-ип!

Я невольно рассмеялся. Хорьки сгрудились вокруг, полные решимости сопровождать меня к иве. На что мне любовь ближних? Зачем мне дружба с себе подобными? Со мной мои хорьки, и они согреют мне душу! Однако не может быть, чтобы я наколдовал их так много. Зверьки терлись о мои ноги, вставали на задние лапки, чтобы ткнуться мордочками мне в колени, особо шустрые и жизнерадостные добирались до плеч и головы, чтобы потереться своими холодными носами о мои лоб и уши. Их было полно передо мной, полно по обе стороны от меня, и еще больше — позади меня. Сколько же всего? Обожгла мгновенная догадка: а вдруг поголовье хорьков, сотворенных по волшебству, по волшебству и растет?