с вымышленной героиней или кинозвездой. В конце концов, она сама подталкивала людей к этому. Уж очень тонка грань между Франсуазой, беспечной и веселой девушкой, написавшей роман, и Сесиль, беспечной и веселой антигероиней, которая с первой же страницы романа Bonjour Tristesse показывает свою одержимость поиском признаков, отличающих счастье и грусть. «В то лето мне минуло семнадцать и я была безоблачно счастлива». Позже грусть кажется ей настолько далеким и невероятным чувством, что становится «странной» и «новой». Сесиль сама рассказывает свою историю. Вместе со своим отцом Реймоном она проводит лето на арендованной вилле на юге Франции. Отношения Сесиль и Реймона необычны: мать Сесиль умерла, когда девочка была совсем маленькой, и Реймону пришлось растить ее в одиночку. Несмотря на это, Сесиль не чувствует себя обделенной. Эта деталь – единственный аспект романа, который кажется мне несколько неправдоподобным. Впрочем, я полагаю, что Сесиль многое не готова принимать, а потому может не принимать и тот факт, что ее отец довольно безответственно ведет себя по отношению к ней. Возможно, суть романа как раз и заключается в этом отказе понимать, что и кого на самом деле нужно винить во всем происходящем.

Есть еще отцовская любовница Эльза, которая всего лет на десять старше Сесиль. Они, кажется, нравятся друг другу, но особой близости между ними нет. Судя по всему, Сесиль считает Эльзу довольно забавной и немного глуповатой. Вдруг – совсем неожиданно – появляется Анна, давняя подруга семьи, которая была знакома с матерью Сесиль. Она пытается проявлять по отношению к Сесиль материнскую строгость, но девушке это не нравится. Вскоре, впрочем, становится понятно, что у Анны есть виды на Реймона, а потому она не позволит Эльзе перейти ей дорогу. Анна великолепно владеет собой и – что особенно важно – работает модельером, поэтому знает, как одеться, чтобы увести мужчину у соперницы помоложе. Во всяком случае, таково мое прочтение. Я представляю Анну пухлогубой дамочкой с укладкой, этакой миссис Робинсон в исполнении Энн Бэнкрофт. У Эльзы нет шансов.

Реймон и Анна объявляют о помолвке, и Эльза, разозлившись, убегает. Сесиль приходит в ужас, особенно когда Анна начинает читать ей нотации об отношениях с Сирилом, летним увлечением Сесиль (с которым она занимается сексом, что не дает ей учиться, хотя, если уж начистоту, даже без всякого секса маловероятно, чтобы девушка тем летом взялась за книги). Вмешательство Анны раздражает Сесиль все сильнее, и особенно ей ненавистно грядущее возвращение в Париж в статусе «семьи». У нее рождается план. Сесиль находит Эльзу и уговаривает ее снова соблазнить Реймона. Она устраивает так, чтобы Анна стала свидетельницей их встречи. Шокированная, Анна уезжает. Позже – внимание, важный спойлер! – Реймон и Сесиль узнают, что она погибла в автокатастрофе, о чем рассказывается в последних абзацах романа.

Особенно любопытно, что некоторые писатели сочли бы такое заключение скорее завязкой и стали бы описывать последствия происшествия, имевшего непредвиденный исход. В этом запредельная дерзость романа, который, вероятно, мог написать лишь очень молодой (и самонадеянный?) человек: он ведет читателя вперед в тумане сигаретного дыма, с бокалом вина на закате и ароматом солнцезащитного крема на теплой коже, а затем сбрасывает со скалы и оставляет умирать. Саган поступает с читателем точно так же, как судьба (или Сесиль?) поступает с Анной.

Предательство ли это? Или мы все время лишь на это и надеялись? В конце концов, разве столь беззаботное отношение Сесиль к жизни не кажется невыносимым? Почему на ее долю выпадает столько счастья, хотя она вообще-то не очень хороший человек? Трудно сделать однозначный вывод. Можно сказать, что она понесла заслуженное наказание за свою беззаботность и всю оставшуюся жизнь Сесиль будут преследовать призраки ее поступков и этого трагического события. Но возможно, что на нее это вообще не повлияет (я, правда, считаю, что курить она станет больше), а единственной пострадавшей останется Анна, самый симпатичный – а также самый заботливый и невинный – персонаж во всей книге. А еще можно сказать, что в этой ситуации нет правых и виноватых. Даже если бы Сесиль была менее жесткой и расчетливой, Анна все равно могла бы сорваться на машине с обрыва. Остается вопрос: «Как жить, когда знаешь, что мог стать причиной страданий другого?»

Урок о молодости – главный, хотя и неоднозначный. Возможно, Сесиль остается под защитой своей юношеской глупости: она может притвориться, что все в порядке, ведь Анна никогда ей особо не нравилась. А возможно, в финале книги ее юность разбивается на осколки. Пока нас подводят к гибели Анны, мы наблюдаем, какую идиллическую жизнь ведет Сесиль: она может делать что хочет, быть кем хочет и плевать на последствия. Она даже не понимает, насколько у нее все хорошо, пока не становится слишком поздно. Эта тема часто проскальзывает во французских изречениях о счастье. У поэта Жака Превера, современника Поля Элюара (того, чьи слова вдохновили название романа Bonjour Tristesse), есть знаменитая строка: «Я узнаю счастье по звуку, который оно издает на прощание». Или, как сказал однажды другой человек, который не был корифеем французской поэзии, «никогда не знаешь, что у тебя есть, пока это не потеряешь».

В литературном смысле роман задает другой вопрос – и он, пожалуй, повлиял на восприятие Bonjour Tristesse и произведенный этой книгой фурор: «Можно ли писателю сохранять недосказанность, описывая ужасные события?» Саган оставляет на суд читателя вопрос о том, была ли гибель Анны случайностью, самоубийством или своего рода непреднамеренным убийством. А может, неудачной комбинацией всего перечисленного? Да, Сесиль не становится непосредственной виновницей ее гибели, но можно сказать, что она создала для нее все условия. Кажется, что в финале на самом деле рассказывается не о счастье в жизни, а совсем о другом. Но там действительно поставлен глубокий вопрос: «Кто в ответе за наше счастье?» Сесиль пытается установить полный контроль над собственным счастьем и ничего не оставляет на волю случая. Она старается построить свою судьбу и судьбу своего отца. Но это приводит к катастрофическому провалу и, несомненно, создает ситуацию, последствия которой Сесиль будет ощущать всю жизнь. Может быть, после смерти Анны ей будет еще хуже, чем если бы та стала ее мачехой? Саган каким-то образом создает атмосферу, в которой вердикт остается невынесенным. Мы прощаем Сесиль ее попытки манипулировать людьми. Она была молода. Что еще ей оставалось делать?

Хотя Саган неизменно хвалят за блестящее описание юношеского безрассудства (и Bonjour Tristesse считается одним из лучших романов воспитания), любопытно, что ей великолепно удаются и портреты людей