Вайльд согласно кивнул. Когда слуга ударил в небольшой гонг, хозяйка дома вышла в центр зала и подняла руку, призывая всех к тишине. Шум стих, все внимание было обращено на миссис Везерби.

— Дорогие гости, сейчас состоится первое музыкальное представление этого вечера. Перед вами выступит… графиня делла Пьетра! — Она окинула взглядом собравшихся. — Графиня совсем недавно прибыла в Лондон и сегодня любезно согласилась порадовать нас своим дивным голосом.

Публика расступилась и вперед вышла женщина.

Вайльд непроизвольно напрягся, весь обратившись во внимание, словно очарованный волшебством.

Графиня выглядела совсем юной, будто только сошла со школьной скамьи. Но в то же время в ней угадывалась та особенная чувственность, которая сразу приковывает внимание мужчин. Платье ее было из темно-красной тафты, богато расшитое и с глубоким декольте, из которого выглядывали два соблазнительных, идеальной формы полушария. Цвет волос из темно-каштанового плавно переходил в черный. Прическа была тщательно уложена, но с оттенком элегантной небрежности, что производило впечатление, будто девушка только что побывала в постели с мужчиной. Кожа излучала перламутровое сияние, подобно жемчугу, покатые скулы были умело подчеркнуты, глаза обрамляли густые черные ресницы, и на лице выделялись пухлые, соблазнительные губки над маленьким острым подбородком.

Она казалась экзотическим плодом в обычном яблоневом саду.

Девушка подошла к фортепиано, сопровождаемая вежливыми аплодисментами.

— Спасибо за столь теплый прием, — сказала она, слегка улыбнувшись, словно посвящая всех в какую-то свою тайну. — Так хорошо снова оказаться в Англии, среди соотечественников!

После этого она села за фортепиано и запела.

Ее хрипловатое контральто переплеталось с мотивами милой деревенской песенки, придавая незамысловатой лирике эротические нотки. При виде того, как соблазнительно округляется ее ротик, издавая звуки, тело Вайльда проснулось и напряглось, его влекло к ней так, будто она была Саломеей,[4]манящей его в свои покои.

Она прикрыла глаза, лаская ноты голосом, а клавиши пальцами, словно песня была ее любовником, которого она искусно соблазняла.

Его она тоже соблазняла.

На последней ноте ее голос взметнулся вверх, паря, замирая и дрожа, как пик мучительно-сладостного наслаждения. После чего она открыла глаза и улыбнулась милой невинной улыбкой, сама не осознавая того, что своим пением только что заворожила всех мужчин, находящихся в пределах слышимости ее голоса.

В комнате повисла тишина. Затем, как только чары развеялись, публика разразилась бурными аплодисментами. Толпа ринулась вперед, обступила фортепиано плотным кольцом и скрыла таинственную девушку из вида.

Вайльд еще долгое время сидел неподвижно, не в силах перевести дух. Тело его пронзали отголоски ее пения. Эмоциональную отдачу подобной силы он испытывал, только сочиняя собственную музыку. Эта женщина вдруг возникла из ниоткуда и потрясла его до глубины души одной лишь силой своего голоса. Разве такое возможно?

И как возможно то, что после долгих лет внутреннего онемения он дважды за один день ощутил такое сильное влечение к двум разным женщинам? Может, мучившая его все это время болезнь стала понемногу отступать?

— Ваша милость, — к нему подошла миссис Везерби, — как вам понравилось это выступление?

Он кивнул, пока еще не обретя дар речи.

— Если вы хотите пообщаться с графиней, я с радостью вас представлю.

Он снова кивнул, поднимаясь со своего места. Миссис Везерби дала знак девушке, приглашая ее присоединиться.

Темноволосая красавица вежливо прервала беседу со стоявшей неподалеку дамой и подошла к хозяйке салона.

— Да, миссис Везерби.

— Графиня, это герцог Вайльдхевен. Его милость — большой поклонник искусства.

— Ваша милость. — Она присела в реверансе, на долю секунды встретившись с Вайльдом взглядом. Глаза у нее были зеленые, слегка раскосые… и смутно знакомые.

Не далее как сегодня он уже смотрел в них в своем собственном доме. Вся его зачарованность исчезла тут же, как только ему открылась правда.

В ее взгляде он увидел замешательство. Что ж, у нее действительно есть повод для беспокойства. Какую игру затеяла Миранда Фонтейн? Она такая же итальянская графиня, как он трехногий пони.

Решив помучить ее догадками, он кивком выразил свое восхищение.

— Графиня, вы очень талантливая женщина.

— Благодарю, ваша милость.

— А как же так получилось, что вы — из Италии, но при этом говорите по-английски без акцента?

— Вообще-то я англичанка. Мой муж был итальянцем.

— Был?

Она опустила глаза.

— Он умер.

— Мои соболезнования.

— Благодарю вас.

Между ними повисло неловкое молчание. Даже зная, что она не та, за кого себя выдает, он все равно не мог отвести от нее взгляд. Вспышки влечения, которые он испытал при первой их встрече, переросли в настоящее пламя, лишь стоило ему услышать, как она поет. Им овладело безумное желание увлечь ее куда-нибудь в укромное место и испробовать вкус ее губ, которые его так манили. Но, возможно, лучше подойдет другой способ. Он повернулся к хозяйке дома и одарил ее обворожительной улыбкой.

— Миссис Везерби, должен признаться, я так проникся атмосферой вечера, что готов все же сыграть сегодня… Но только если графиня согласится оживить мой аккомпанемент своим очаровательным голосом.

— Вот уж чудесная неожиданность! — Дородная дама распахнула свой веер и принялась энергично обмахивать раскрасневшееся лицо. — Графиня, вы просто обязаны согласиться. Его милость — самый талантливый пианист.

Маленькой певчей пташке от этой перспективы сделалось дурно, но она сумела изобразить улыбку на лице и кивнуть.

— Конечно. Сочту за честь выступить в дуэте с его милостью.

Он предложил ей свою руку, не в силах сдержать злорадную усмешку.

— Пойдемте, графиня. Будем вместе творить музыку.

Миранда не могла понять, говорит он всерьез или насмехается над ней. Не было похоже, чтобы он ее узнал. Да и с чего бы ему ее узнать? Сейчас она настоящая светская львица и отличается от простушки Миранды Фонтейн, как небо от земли. Но эта коварная ухмылка на его губах, когда он предложил ей руку, заставила ее в этом усомниться. Был ли в его словах скрытый намек? Может, он все-таки узнал ее и теперь играет с ней… или же она просто так сильно боится быть уличенной в мошенничестве, что ей везде чудится подвох?