– Вот… росла на поле… Весной все равно бы срубили. Там мелиоративные работы собирались проводить. А так хоть пригодилась…

– Елка? Боже мой, елка…

– Я подумал, раз у меня гости, то отчего бы не встретить Новый год по всем правилам? – спокойно произнес Иса. – В холодильнике есть шампанское. Сейчас нарядим елку, и я что-нибудь приготовлю. И давайте на «ты», а?

Эта его речь буквально убила Соню. Подобрал, обогрел, елочку принес, накормить обещал!

– Давайте… – пролепетала Соня. – Давай то есть.

За следующие полчаса она и пальцем не пошевелила. Лишь повесила несколько хрустальных сосулек на елку (Иса принес коробку с игрушками – «мои, с детства храню»). Все остальное сделал он.

«Таких мужчин не бывает», – подумала Соня, оглядев праздничный стол. Салаты, красиво разложенные фрукты, шампанское в ведерке со льдом…

– А… а где телевизор? – спросила Соня.

– У меня нет телевизора.

– Да?.. А… а как же ты…

– Прекрасно! Зато я свободен, – усмехнулся Иса, открывая шампанское. – И кошмары не мучают…

– Это очень правильно! – усердно закивала Соня. – Эти новости… Как посмотришь, так повеситься хочется. Но… как же без кино, например?

– В кинотеатр хожу… – Иса налил шампанское в бокалы. – Хотя, если честно, это редко бывает… Проводим старый год!

– Проводим! – Соня взяла из его рук бокал. Они стояли возле стола, друг напротив друга. Иса был выше ее на полголовы. – Плохой был год, ну его… Слава богу, что закончился!

Она вспомнила Леву Итина, свой сегодняшний обморок – в последние часы последнего дня этого года…

– Хороший был год, – Иса покачал головой, возражая Соне. – Все живы и здоровы. Так? – он пристально заглянул ей в глаза.

– Так… – пробормотала Соня, опять чувствуя неловкость. «Какой он правильный, какой позитивный… таких не бывает! Даже на разбитое авто ему наплевать!»

Соня отпила глоток. «Хорошее… Очень хорошее. Настоящее шампанское! Ох не прост он, этот Иса! В чем подвох, интересно?»

В чем подвох – это любимое выражение Элеоноры, мачехи. Вот недавно Элеонора купила сапожки – и стильные, и недорогие, и удобные… Но недолго она ими восхищалась. В чем подвох, выяснилось скоро, – у сапожек отвалились каблуки, когда Элеонора бегала в очередном торговом центре по распродажам.

Подвох заключался во всем, если подумать и продолжить мысль любимой мачехи.

В погоде (утром – солнце, вечером – дождь), природе (если лето, так тополя пылят, если зима, то грязи по колено), работе (то густо, то пусто), столичной жизни (Москва – город контрастов).

Подвох заключался и в Соне. На вид – молодая, здоровая, хорошенькая. А на самом деле…

– Когда ветер с твоей фабрики, то шоколадом так аппетитно пахнет, – сказал Иса. – У меня рабочие ругаются – все время есть хочется!

Соня засмеялась. От выпитого шампанского (а еще и коньяк до того приняла!) – зашумело в голове, развязался язык.

– Иса, вот ты все правильно говоришь… – издалека начала она о своем, девичьем. Наболевшем. – Что все хорошо, что надо радоваться, что надо в окружающем только позитив замечать, что не надо ужасы по телевизору смотреть и все такое… Только это не про меня, знаешь. У меня все плохо. И ты мне не говори про позитив, не надо… Ты меня вот спас сегодня, да… Спасибо тебе огромное, конечно. Только зря ты это сделал.

Иса молча смотрел на Соню.

Непонятно, что было в его взгляде – злость, раздражение, жалость?..

Стрелки на стенных часах дрогнули, соединились в одну. Двенадцать.

Иса снова налил в бокалы, заставил Соню чокнуться бокалами.

– С Новым годом, Софья, – спокойно, благожелательно произнес он.

– С Новым годом, Иса, – без всякого выражения произнесла она. Пригубила. Настроение у нее стало – хуже некуда. «А подвох вот в чем: Иса – не для меня. Всем хорош, но не для меня…»

– О чем ты думаешь?

– Жизнь ужасна, – упрямо и мрачно изрекла она.

Иса взял у нее из рук недопитый бокал, поставил на стол. Положил руки на плечи, встряхнул.

– Посмотри мне в глаза.

Соня медленно подняла голову. Завороженно уставилась в его черные-пречерные, чернющие глаза.

– Запомни раз и навсегда… – спокойно, но очень твердо произнес он, словно впечатывая каждое слово в ее мозг. Навечно. Намертво впечатывая. – Запомни: жизнь – прекрасна! Ты поняла?

Иса так это сказал – «жизнь прекрасна», с такой стальной уверенностью, что не поверить ему было нельзя. Соня вздохнула. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, вместе с воздухом, входящим в легкие, она – поняла. Поверила. Господи боже мой, а ведь правда, жизнь-то – прекрасна! Несмотря ни на что…

И Соня засмеялась – счастливо и беззаботно. Ей должен был кто-то сказать эти слова – тоном строгим и непререкаемым. Кому может поверить слабая женщина? Только сильному мужчине. Жизнь прекрасна, Сонечка…

– Ты мне веришь? – спросил Иса.

– Верю, – удивленно, растроганно ответила Соня. – Иса, ты даже не представляешь…

– Что?

– Ты ведь только что сделал мне царский подарок…

– Какой же? – улыбнулся он.

– Ты… ты не понимаешь… ты у меня в голове все перевернул! Ты мне жизнь подарил, в самом прямом смысле!

Иса засмеялся и прижал ее к себе – дружески, с приязнью. Соня уткнулась носом ему в грудь. От Исы пахло травой, цветущим лугом. Летний какой-то запах – легкий, сладкий и горький одновременно…

И в этот момент из прихожей раздался звонок.

– Я сейчас… – Иса оторвал от себя Соню, вышел в коридор. – Кто там?

– Иса, это я! – услышала Соня звонкий женский голос, слегка искаженный переговорным устройством. – Иса, открой…

«Упс!» – у Сони сами собой опустились руки.

* * *

– …Мама, как ты думаешь, я правильно Борю бросила? – крикнула из своей комнаты Снежана.

– Конечно, детка. Он же – Весы. А тебе Весы категорически не подходят. Тебе Рака надо искать или Водолея… – отозвалась из своей комнаты Элеонора.

Элеонора встала перед зеркалом, критично оглядела себя со всех сторон. «Девочка. Совсем девочка! – подумала она. – И ведь никто не скажет, что мне уже сорок девять!»

Особое восхищение у Элеоноры вызывала ее новая грудь. После подтяжки в клинике. Элеонора подгадала так, чтобы сделать операцию за несколько недель до Нового года и окончательно восстановиться непосредственно к самому празднику. Элеонора надеялась, что Витольд Романович наконец соизволит сделать ей предложение. Вернее, предложение он ей сделал уже давно, лет десять назад (когда они только познакомились с Витольдом Романовичем, как раз после смерти Шурика, второго мужа Элеоноры), Витольду Романовичу оставалось только развестись с женой.