бо́льшую уверенность в борьбе с врагами Руси, не только западными, но и восточными. Впереди у князя Александра будут новые победы в битвах с немцами, литовцами, некоторыми чудскими племенами и посмертная слава защитника страны в критический момент ее истории, когда под вопросом стояло само выживание народа. Может быть, поэтому князя Александра с XV в. стали именовать Невским, а память о нем запечатлелась в словах Жития: «побежая, а не победим»[35].

Невская битва — поучительный урок не только русской, но и общеевропейской истории. Она со всей силой обнаружила бесцельность, бесполезность агрессии одного народа против другого. Таково значение этого события, память о котором пережила века и нравственно укрепляет новые поколения людей.

А.В. Шишов

Полководческое искусство князя Александра Ярославича в Невской битве

Дошедшие до нас источники и достигнутый уровень военно-исторической мысли позволяют, на наш взгляд, провести реконструкцию событий похода войска князя Александра к месту Невской битвы и самого сражения. Конечно, предлагаемая реконструкция гипотетична, о ее деталях можно спорить. Свое построение пытаюсь изложить, опираясь на военно-тактические особенности изучаемой эпохи. К сожалению, приходится констатировать следующий факт: в то время как в зарубежных военно-теоретических работах полководческий талант Александра Невского не подвергается сомнению, в нашей стране некоторыми историками в последнее время делаются попытки умаления личности и заслуг национального героя России.

Шел 1240 год. Еще не зажили на Руси раны от людских потерь и пожарищ после страшного нашествия Батыевых полчищ в 1237–1238 гг. Тогда заметно поредевшее в сражениях войско захватчиков, не дойдя до Новгорода 200 км, повернуло вспять и ушло в степи. Русские княжества, так и не сумевшие в грозный час объединиться против общего врага и дать достойный отпор, не смогли сохранить свою независимость. Свободными от монгольского ига остались лишь Великий Новгород, Псков и северо-западные земли.

Удобным случаем поживиться за счет неразоренных северо-западных земель Руси решили воспользоваться немецкие и шведские рыцари-крестоносцы, осуществлявшие планомерную экспансию на Восток и поспешившие вторгнуться в новгородские и псковские пределы. Сам папа римский Григорий IX благословил немецко-шведский «крестовый» поход[36]. Он же еще раньше утвердил объединение в 1237 г. Тевтонского и Ливонского Ордена, объявив «прощение грехов» всем участникам завоевательных походов на Восток.

Первыми отправились воевать русские земли шведы. Король Эрик Эрикссон, по прозвищу «Картавый», рыцари-феодалы и католические епископы Швеции, узнав о нашествии монголо-татар, перенацелили «крестовый» поход против финского племени тавастов (русское название «емь») на своего главного противника — Великий Новгород.

О значении для Швеции этого завоевательного похода можно судить хотя бы по двум фактам: во-первых, к нему готовились почти два года; во-вторых, войско крестоносцев возглавляло второе лицо в государстве после самого короля — ярл (правитель) Ульф Фаси.

План похода рыцарского воинства заключался в следующем: высадившись на берегах Невы, напасть на город Ладогу, стоявшую недалеко от впадения реки Волхов в Ладожское озеро[37]. Шведы уже делали в 1164 г. безуспешную попытку овладеть Ладогой, с севера прикрывавшей Новгород. Одновременный захват невских берегов и закрепление на них лишали Русь «окна в Европу».

В завоевательный поход к восточным берегам Балтики отправилась внушительная королевская флотилия. В ее составе насчитывалось примерно сто одномачтовых шнеков, ходивших на веслах (15–20 пар) и под парусами. Каждый шнек вмещал от 50 до 80 воинов и корабельщиков, мог перевезти и 8 рыцарских коней. Считается, что общая численность крестоносного войска составляла примерно пять тысяч человек[38].

Защита северо-западных русских границ была поручена Новгородской республикой молодому новгородскому князю Александру Ярославичу. Против возможного вторжения немецких рыцарей и литовских воинов он создает линию крепостей на реке Шелони. Чтобы обезопасить Русь от неожиданного нападения шведов и датчан, юный князь предусмотрел дозорную службу — «морскую стражу». Она устанавливалась вдоль берегов Финского залива и реки Невы. Места там были труднопроходимые, сильно заболоченные, и потому дороги пролегали по самому удобному пути — водному. Их охрану несли воины небольшого финского племени ижорян, дружественного новгородцам[39]. «Бережение» путей к Новгороду с моря поручалось «мужу-старейшине в земле Ижорской» Пелгусию (по-фински Пелконену, принявшему при крещении имя Филипп).

На рассвете 7 июля 1240 г. старейшина Пелгусий, увидев подход к устью Невы шведской военной флотилии, отправил гонцов в Новгород. Гонцы, преодолев на сменных лошадях около 180 км за 8–10 час., принесли полководцу тревожную весть.

Александр Ярославич поступил строго по сложившейся на Руси традиции: княжеская дружина во всеоружии пришла в Софийский собор, выслушала напутственный молебен на правое ратное дело, получила благословение архиепископа. Он не колебался в выборе решения. Вечевое собрание поддержало его: действовать без промедления,[40] объявить экстренный сбор ратников-горожан и рано утром следующего дня выступить навстречу врагу.

Полководец намеревался упреждающим стремительным ударом разбить шведское войско, не допустив его к Ладоге. В поход он взял с собой небольшое войско: княжескую дружину в 300 всадников, 500 отборных городских конников и 500 пеших ополченцев[41].

На рассвете 8 июля новгородское войско вышло в поход. Оно двигалось без обозов, быстро, с короткими привалами и ночлегами. Путь лежал через Ладогу к невским берегам, где могли стать лагерем шведы. Пехота на ладьях-насадах спускалась вниз по Волхову. Она двигалась значительно быстрее конницы (ей помогали течение реки, весла и паруса) и смогла преодолеть расстояние в 224 км от Новгорода до Ладоги за двое суток. Такая спешка понятна: князь Александр стремился укрепить крепостной гарнизон на случай появления шведов под Ладогой.

И еще одно: русский полководец был готов сразиться с неприятелем на воде, будь то Волхов, Ладожское озеро или Нева. Для этого он и пошел на определенный риск, разъединив свою конницу и пехоту. Последняя выполняла роль передового полка, она же была и «сторожей» (боевым охранением) новгородского войска. Конница, продвигаясь вдоль берега реки по 80 км в день, прибыла в ладожскую крепость 11 июля. Чтобы ускорить движение конных воинов, часть их вооружения и доспехов, по-видимому, везли на судах. Можно утверждать, что Александр Ярославич разгадал план и цели шведских захватчиков, решивших в первую очередь овладеть крепостью Ладога. Надо отметить, что ее небольшой гарнизон уже готовился к отпору ожидавшегося нападения врага.

Как вел себя противник, достигнув пределов Новгородской земли? После трудного морского перехода армада шнеков пришвартовалась к берегу Невы при впадении в нее реки Охты. Берег позволял морским судам подойти близко к суше. Шведы стали на отдых. 10 июля, после двухдневной стоянки, не дождавшись попутного ветра, вражеская флотилия пошла вверх по реке. Шнеки двигались медленно, около 3 км в час, на веслах, с трудом преодолевая сильное встречное течение полноводной