Лонковски не засел в бюро. Летом 1922 года его послали во Францию сделать обзор состояния французской авиации. Его доклад получил столь высокую оценку, что, хотя он и не прошел медкомиссии, на которой выяснилось, что у него хроническая язва желудка, его зачислили в резерв в качестве перспективного «крота» в ожидании важного задания в соответствии с его незаурядными способностями. Такая возможность представилась в 1926 году. Гемпп предложил ему отправиться в США, и Лонковски охотно принял предложение.

Перед выездом Лонковски снабдили шифровальной книгой, а он сам получил кодовое имя. Имя было выбрано весьма необычным. Человека, не имевшего никаких плотских желаний и вожделений, назвали «Секс», а его миссию окрестили «Операция «Секс». На самом деле кличка была образована от одного из его фиктивных имен – Уильям Секстон, которым он одно время пользовался.

Лонковски дали из фондов абвера месячное содержание в 500 долларов. По тем временам это была немалая сумма, хотя она была удивительно мала для агента такого уровня. Но это было все, что абвер мог платить из своих мизерных фондов иностранной валюты.

Лонковски получил закупочный лист, который был составлен для него Флигерцентрале по материалам американских авиационных и технических журналов. Ему следовало разыскать тактико-технические данные авиамотора, разработанного Э.Г. Смитом, который якобы вдвое превосходил по мощности любой из тогдашних аналогов, двигателя «Кеминез» с воздушным охлаждением, проходившего испытания на авиационном заводе «Фэйрчайлд» на Лонг-Айленде, и пропеллера Майкарта фирмы «Вестингауз электрик».

Когда кандидаты проходили «селекцию» (так назывался научный метод подбора агентов) по их пригодности к шпионской работе, они должны были доказать, что обладают эмоциональной стабильностью и мало подвержены стрессам. Лонковски был исключительно мнительным человеком, всегда взвинченным и напряженным, а его язва не давала ему покоя. Тем не менее он был ближе к тому, чтобы стать превосходным разведчиком, чем любой из хладнокровных и непроницаемых британских денди.

Лонковски, хотя и был первоклассным авиаинженером, великолепно знающим свою специальность, был тем не менее очень прост. Он вел спартанский образ жизни, питался в основном тостами и молоком, и его коллеги называли его Каспар Милкитост. Он не был претенциозным, амбициозным или самонадеянным. Он пренебрежительно относился к замшелой театральности шпионажа и к его причудливой обрядности. В общем, он был превосходным шпионом.

Идея охватить всю американскую авиапромышленность, тем более с помощью лишь одного человека, была более чем дерзкой. Лонковски же не был ни озадачен, ни обескуражен. К началу 1928 года он уже освоился на новом месте и разработал свой образ действий. Он оставил настройку роялей и решил вернуться к своей специальности авиамеханика. С этой целью он стал подыскивать работу на одном из авиационных заводов на атлантическом побережье, где смог бы приобрести авторитет и связи, необходимые для создания агентурной сети. Он выбрал завод «Айрленд эркрафт корпорейшн» на Лонг-Айленде в качестве своей первой базы, используя ее и как стартовую площадку для внедрения своей агентуры на другие заводы.

Начав работу со скромной должности авиаконструктора, Лонковски совершил стремительную карьеру на заводе «Айрленд», быстро достигнув положения, позволяющего ему влиять на наем и увольнение сотрудников. Вскоре он уже смог отказаться от шпионской работы и стать резидентом, как и предусматривалось его заданием. Первым делом он обзавелся новой крышей, чтобы мотивировать свой интерес к вопросам, которые не должны были интересовать настройщика роялей. Он стал американским корреспондентом немецкого авиационного журнала «Люфтрайзе», хотя порой, представляясь авиационным журналистом, пользовался своими визитными карточками, где значился настройщиком роялей.

Еще до отъезда из Германии он подобрал себе двух помощников для работы в США. Первым был Вернер Георг Гуденберг, уроженец Гамбурга, чертежник с некоторыми познаниями в электротехнике. Другим был земляк Вернера двадцатидевятилетний Отто Герман Фосс, квалифицированный авиамеханик, выпускник Гамбургского технического института.

Осенью 1928 года Лонковски вызвал Гуденберга и Фосса и устроил их на «Айрленд эркрафт», положив начало хорошо продуманной операции по проникновению в американскую авиационную и военную промышленность. К 1932 году у Лонковски была уже налаженная шпионская сеть. Фосс и Гуденберг (к тому времени они уже готовились принять американское гражданство) были его ведущими агентами. Они оба уже покинули «Айрленд эркрафт». Фосс переехал в Балтимор, устроившись на завод, выпускавший винты для американского ВМФ. Гуденберг перешел на авиационный завод в Бристоле, Пенсильвания, на котором велись эксперименты по использованию алюминия для фюзеляжей. Лонковски отправил в Берлин обильную подборку докладов и чертежей, включая конструкцию «несгораемого самолета» и информацию о «самом мощном в мире двигателе с воздушным охлаждением», разработанном «Райт эронотикал корпорейшн». Прямо из конструкторского бюро «Кертис эрплейн энд мотор компани» он добыл чертежи самолета-истребителя, «способного садиться на корабль или на воду». Но отклик был далек от предполагаемого. Он продолжал получать свое ежемесячное содержание, но это была практически его единственная связь с абвером.

Полковник Гемпп ушел в отставку, а его преемник не интересовался операцией «Секс». Флигерцентрале наладило свои собственные контакты и больше не зависело от чужаков, работающих на абвер. Операция «Секс» была заморожена, а Лонковски затерялся среди других «кротов» абвера. Но позднее мы о нем еще услышим.

И вот наступил 1934 год, второй год пребывания Гитлера у власти.

Соединенные Штаты стали объектом нацистской пропаганды. Предполагалось, что миллионы американцев немецкого происхождения смогут быть организованы в серьезную политическую силу, способную оказать влияние на новую администрацию Рузвельта. То, что многие американцы немецкого происхождения достигли замечательных успехов в Новом Свете, было предметом гордости в Германии и аргументом для шовинистической гордости нацистов. Гитлер однажды заявил, что две трети американских инженеров – немцы. «Те люди, – сказал он, – от которых изначально зависело развитие [Соединенных Штатов], почти все имели германские корни».

Вдохновленные словами фюрера нацисты вышли на германо-американские землячества и сумели одурманить своей назойливой пропагандой тысячи людей. Их последователи расхаживали со свастикой, устраивали демонстрации и беспорядки. Попытки вербовать шпионов, особенно среди тех «инженеров», о которых говорил Гитлер, были малоуспешными. Вся их деятельность в Нью-Йорке имела результатом привлечение лишь одного кандидата, врача по имени Игнац Теодор Грибль.

Доктор Грибль родился в Вюрцбурге, прекрасном старинном городе в Баварии в 1899 году, воевал артиллерийским офицером в Первую мировую войну и был ранен на итальянском фронте, где познакомился со своей будущей женой, австрийской медсестрой Марией Ганц. После войны при поддержке Марии он изучал медицину в Мюнхене до 1922 года, когда фрейлейн Ганц эмигрировала в США, пообещав выслать ему деньги на проезд, как только сможет. В начале 1925 года она сумела профинансировать его путешествие, затем помогала ему во время учебы в медицинском колледже Лонг-Айленда и в университете Фордхэма и дала ему денег, чтобы купить практику в городе Бангоре, штат Мэн.