Я выслушал хорошо знакомое мне описание.

— Мужчине по имени Ларри Трент, — сказал я. — Один из клиентов Джека Готорна. У него есть… был… ресторан, «Серебряный танец луны», возле Ридинга.

— Записали, констебль?

— Да, сэр.

— Так, мистер Бич. Теперь синяя твидовая юбка, жакет из того же материала, длинная голубая блуза из тонкой шерсти, на шее жемчужное колье, жемчужные сережки?

Я сконцентрировался, пытаясь вспомнить, и он, заметив это, продолжил:

— Зеленоватые немного ворсистые брюки, оливкового цвета свитер, под ним горчичная рубашка. Коричневый галстук с коричневыми полосками…

— О…

— Вы его знаете?

— Обоих знаю. Полковник и миссис Фулхейм. Я говорил с ними. Я продаю им вино.

— Продавали, мистер Бич, — в голосе Уильсона звучало сочувствие. — Ну вот, собственно, и все… Боюсь, что всех остальных уже идентифицировали. Бедные, несчастные люди…

Я нервно сглотнул слюну.

— И сколько?..

— Всего? Восемь трупов. Могло быть хуже. Гораздо хуже, — он поднялся и удрученно покачал головой. — Возможно, под всем этим существует политическая подоплека. Точно не знаю, но есть вероятность, что вы понадобитесь нам еще, ответить на несколько вопросов. Ваши координаты у меня есть. Всего доброго, мистер Бич.

И он удалился, снова сгорбившись, в сопровождении констебля. Я вышел в сад вслед за ними.

Уже стемнело, в некоторых домах зажегся свет.

Ограждение из ширм убрали. Две машины «скорой» собирались проехать сквозь пролом в живой изгороди. На забрызганной кровью подстилке выстроились в ряд семь носилок, лежавшие на них тела были покрыты с головой. Восьмые носилки стояли чуть поодаль. По-видимому, шейх, подумал я. Двое оставшихся в живых арабов стояли рядом, один — в изголовье, другой — в изножье. Стояли, продолжая охранять своего повелителя.

В наступивших сумерках сбившиеся в тесную кучку люди — среди них я успел заметить и Флору — молча наблюдали за тем, как сотрудники «скорой» по очереди поднимали носилки и уносили к машинам. Я медленно подошел к своему фургону, уселся в кабину и ждал, пока они уедут. Ждал до тех пор, пока не остался один шейх. И в смерти, как и в жизни, столь же надменный и сторонящийся всех, ожидающий более престижного катафалка.

Я включил фары и мотор и выехал вслед за двумя машинами «скорой» на холм. А затем спустился вниз, в лощину, на шоссе, ведущее прямиком к дому.

Неосвещенному дому. Пустому дому.

Отпер дверь, вошел, поднялся наверх, переодеться, но, оказавшись в спальне, подошел к кровати и лег, даже не включив света. А потом от усталости, пережитого ужаса, от жалости и одиночества, от всего этого кошмара и горя… заплакал.

Обычно утром по понедельникам я занимаюсь тем, что пополняю выставленные на полках запасы спиртного, изрядно поредевшие за уик-энд, а также составляю список товаров, которые следует закупить. По понедельникам днем езжу к оптовикам за покупками, восстановить запасы крепких и безалкогольных напитков, сигарет, сладостей, чипсов и прочее. На обратном пути часть товаров завожу в магазин, часть оставляю в кладовой.

По понедельникам я также навожу порядок в кладовой — поднимаю стоящие на полу коробки с вином, переставляю их на полки, находящиеся на уровне плеча, затем звоню поставщикам и делаю заказы. По понедельникам часам к пяти вечера кладовая забита буквально доверху. Наличие товаров проверено и записано, и магазин готов торговать ими всю неделю. Вообще по понедельникам работы у меня хватает.

В этот конкретный понедельник я, вялый и отяжелевший, точно с похмелья, тоже с утра занялся работой, и мрачно расставлял коробки с джином «Гордоне» в аккуратные зеленые ряды, и распихивал бутылки с «Либфраумильх» по полкам, и приводил в порядок полки с «Тичерз», пересчитывал оставшиеся бутылки с «Беллз», и вдруг заметил, что «Мулен а Вен» у нас кончилось. Проделывая все это чисто автоматически, я мысленно все время возвращался к Готорнам. Интересно, как там Джек, как Джимми, когда лучше позвонить и справиться об их состоянии?

Я обзавелся лавкой и примерно в то же самое время познакомился с Эммой. Мы занимались организацией дела вместе — с неподдельным энтузиазмом и никогда не покидавшим нас ощущением некой авантюрности всего этого предприятия. Сегодня у меня имеется более прозаический помощник в лице миссис Пейлисси, а также ее племянника Брайана, отличающегося развитой мускулатурой, но так и не научившегося читать.

Природа одарила миссис Пейлисси пышным бюстом и неутомимой способностью собирать сплетни. Она прибыла в 9.30 ровно и тут же, возбужденно округлив глаза, принялась пересказывать мне, что говорили в утренних новостях о смерти шейха.

— Вы ведь тоже там были, да, мистер Бич? — Она жадно ждала от меня леденящих душу подробностей и деталей, и я, подавив вздох, постарался хотя бы частично удовлетворить ее любопытство. Рядом с ней возвышался во все свои шесть футов роста Брайан, стоял и внимательно слушал, разинув рот. Брайан вообще почти все делал с разинутым ртом — верный внешний признак замедленного внутреннего развития. И взял я Брайана на работу, только поддавшись слезливым уговорам его тетушки. «Да моя сестра скоро в психушку попадет, видя, как он весь день слоняется по дому без дела. Весь день и день за днем. Будет перетаскивать тяжести, когда вас в лавке нет, и потом, он у нас безобидный. Вы уж не бойтесь, я за ним присмотрю!»

Сперва я опасался, что сам вместо ее сестры попаду в психушку, затем постепенно привык к громкому посапыванию Брайана и постоянному чувству возбуждения, в котором тот пребывал. И даже начал находить свои плюсы в том, что он весь день безропотно перетаскивает тяжеленные ящики с бутылками и при этом почти всегда молчит.

— О, бедные, несчастные люди! — воскликнула миссис Пейлисси, упиваясь трагедией. — Бедняжка миссис Готорн! Такая милая дама, всегда мне так нравилась.

— Да, — согласился я и добавил нечто на тему того, что жизнь тем не менее продолжается. Автоматическая безрадостная и бесцельная жизнь, сводившаяся к просьбам к Брайану сходить в кладовую и принести еще одну коробку «Джонни Уокер».

Забыв закрыть рот, он кивнул и отправился выполнять свою миссию. И, как не странно, не заблудился и ничего не перепутал и вскоре вернулся с требуемой коробкой. Может, читать он и не умел, зато, как я заметил, научился распознавать бутылки по внешнему виду и этикеткам — после того, как я раза по три-четыре вдалбливал ему в башку, что это такое. Зато труды мои не пропали даром, и теперь он почти безошибочно определял любой товар. По крайней мере, раз на неделе миссис Пейлисси заявляла, что страшно гордится им, учитывая все обстоятельства.

Мы с миссис Пейлисси обращались друг к другу на «вы» и со словами «мистер» и «миссис» — так приличнее, говаривала она. По природе своей она была добродушна и любила угождать, а потому из нее получилась хорошая продавщица, всегда готовая дать добрый совет застывшему в нерешительности покупателю. «Они же не знают, что у нас на уме, верно, мистер Бич?» — говорила она после их ухода. Я искренне соглашался, что нет, обычно не знают. Вообще мы с миссис Пейлисси вели одни и те же разговоры.