— Никто, сыр!

— То-то же! А теперь слушайте меня внимательно. Верно, в этот раз мы идём не за добычей. Мы идём на разведку! Этот склад — слишком лакомый для нас кусочек, чтобы так легко отказаться от него. Но его охраняют собаки…

— Целая свора собак, сыр! — поддакнул кто-то из строя.

— Мы поклялись отомстить им кровью, — напомнил Харчо своим солдатам.

— Да, да! И мы отомстим! Мы разорвём этих тварей на куски и сбросим их в реку! Сыр!

— Вот для этого нам нужно разведать их слабое место, — продолжал вожак. — Я вчера ходил туда один и кое-что узнал. Хозяин склада решил нас отравить! Он притащил сто мешочков с ядом, я сам видел эти мешочки. И собирается разложить эту дрянь по всем углам. Ох, скажу вам, мешочки так аппетитно пахнут, что усы аж в трубочку сворачиваются! Я сам едва удержался, чтобы не попробовать эту гадость…

— Какой вы отважный, сыр! — с восхищением воскликнул Паштет, но Харчо так злобно зыркнул на него, что крысёныш едва язык не проглотил от ужаса.

— У меня есть идея, — сказал Харчо и, задрав нос, торжественно оглядел отряд. — Мы подсыплем этот яд собакам в миски!

— Ура! — заорали разбойники. — Смерть собакам!

— Но, — поднял хвост вожак, когда все затихли, — но для этого нужно разведать, где находятся миски и можно ли к ним незаметно подобраться. Вот для этого мы и отправимся сейчас к складу. А потом отравим собак, они подохнут, и все мешки с картошкой и горохом, и все окорока, сыры и копчёные колбаски станут нашими!

Крысиный отряд развернулся и длинной цепочкой двинулся в сторону деревни. Луна отбрасывала на дорогу чёрные тени с ушами и хвостами, и Торпи прошептал восторженно:

— Как красиво они идут!

— Да, здорово! — кивнул Компотик, цокнув языком.

Они спустились к реке. Вернее, это бобрёнок спустился, а крысёнку ничего не оставалось и он поплёлся за ним, ведь он всегда и всюду следовал за другом. Компотик иногда говорил себе, что, если Торпи прыгнет в воду, то и он, не задумываясь, сделает то же самое. Компотик ещё помнил тот ужасный день, когда они с Торпи впервые оказались на берегу реки. С тех пор его друг сильно изменился и больше не вёл себя так неосмотрительно. Компотик решил, что он просто повзрослел. Но Крысенок даже не догадывался, что та сила, которая так неумолимо влекла Торпи к воде, нисколько не уменьшилась за это время. Наоборот, она стала ещё больше. Просто Торпи очень любил своего остромордого друга и не хотел его беспокоить. Когда они были у воды вдвоём, он старался ничем не выдавать своего волнения.

Да, вода постоянно влекла к себе Торпи! Тихий шелест волн, запах тины и слабые всплески рыб нестерпимо манили его, как бабочку манит яркий цветок. Торпи часто уходил один на берег и долго сидел на камне, любуясь отражёнными в речной глади звёздами. А когда из-за утёса показывалась луна, становилось ещё интересней. От одного берега до другого словно перекидывался колеблющийся белый мостик, по которому так и хотелось пробежаться! Бобренку нестерпимо хотелось узнать, что же находится там на противоположной стороне? Какие звери там живут? Добрые или злые? Торпи знал, что когда-нибудь он сможет ответить на этот вопрос, ему нужно только немного подрасти.

Больше всего бобрёнка волновало журчание воды. От этого торопливого звука его хвост начинал нестерпимо чесаться, словно просился поработать. Голосом бегущих пузырьков река пыталась ему что-то сказать, но что именно, Торпи никак не мог понять, но он ясно ощущал эту прочную невидимую нить, которая связывала его с тайной.

Днём противоположный берег манил бобренка пышной зеленью тополей и осин, стройными белыми стволами берёз. Торпи мечтал попробовать всё это богатство на зуб. На этом берегу росли только ивы, да и тех было мало, они все были уже изгрызены бобрёнком.

После таких сидений у реки Торпи рассказывал Компотику о далёкой зелёной стране с белыми стволами, растущими у самой воды, о мягком пушистом холме, покрытом жёлтой шапкой цветов, и крысёнок внимательно слушал, но ему всё это казалось прекрасной сказкой, потому что он не видел дальше собственного носа.

Вот и теперь Торпи уселся на камне и привычно опустил в воду лапы.

— Осторожно, — волновался Компотик, который устроился поодаль на сухой траве. — Помни, что вода — наш враг!

— Я знаю, — отозвался Торпи. — Но я так её люблю!

— Ненормальный. У меня от твоих слов начинают дрожать лапы. За что же можно любить воду?

— За что? — переспросил Торпи. Он лёг на живот поближе к черной глади и посмотрел на свое отражение. — Но почему этот враг так похож на меня!

— Он заманивает тебя к себе, — крысёнок весь напрягся. Он ужасно боялся за своего несмышлёного друга. — Ты слышишь его голос?

— Слышу! Он зовёт меня.

— А я что говорю! — рассердился Компотик. — Пойдём домой, Торпи. Меня, наверно, мама везде ищет.

— Меня тоже ищет, — вздохнул Торпи. — Компотик, возьми меня за лапы и оттащи, а то я не могу сам.

— Нет, я лучше за хвост! — засмеялся крысёнок. — Твои лапы слишком коротки.

Он ухватился за толстый хвост бобрёнка и потащил друга вверх по склону. Обоим эта процедура необычайно понравилась, и ночную тишину неожиданно прорезал их заливистый смех.

Но им так и не удалось в ту ночь очутиться в своих тёплых постельках. Когда друзья выбрались на дорогу, неожиданно раздался яростный собачий лай, как раз с той стороны, куда отправился крысиный отряд во главе с Харчо и Одноухим.

— Компотик, — сказал Торпи и вдруг почувствовал, как по спине у него пробежал возбуждающий холодок, — а давай сходим туда?

— Куда? — не понял крысёнок.

— Туда!

Компотику передалось волнение его храброго друга. Торпи, не отрываясь, смотрел в сторону деревенских огней. Нет, огней он не видел, но зато слышал необычные звуки, совсем не походившие на шелест листьев или шум воды.

— Стра-ашно! — прошептал крысёнок.

Но его друг уже шагал по дороге. Луна отбрасывала на камни длинную искривлённую тень храбреца — большая круглая голова, короткие лапы и широкий хвост. Крысёнку очень захотелось рядом с этой тенью увидеть свою, и он быстро зашагал следом за Торпи.

Огни приближались, а вместе с ними собачий лай становился все громче. Вскоре, обойдя круглый камень на повороте, друзья увидели забор, за которым возвышалась крыша склада. Они остановились, чтобы осмотреться. Собаки лаяли за забором, но снаружи все было спокойно.