Совсем незаманчивая идея. Вот совсем…

– Верни меня назад, или… или отпусти!

– Отпустить? – убираю руку, продолжая чувствовать, как ее ногти добираются до мяса на моих плечах. – Даже если бы и хотел, это вряд ли возможно.

– Я боюсь воды, ты знаешь, что я боюсь, и все равно…

Делаю пару шагов в сторону захода в бассейн.

Арина перестает орать и с недоверием сначала смотрит по сторонам, потом на меня. Только сейчас замечаю, что плечи у нее покрылись мурашками, а губы подрагивают. Ладно, идея была тупая, и я правда знал, что с водой она в натянутых отношениях. Даже на отдыхе вечно в самых мелких бассейнах плещется. В море тоже максимум по пояс заходит.

Развожу руки в стороны, давая ей понять, что больше не держу и воды мне здесь примерно по пояс. Ей чуть выше.

Громова медленно разжимает пальцы, оставляя на моей коже вмятины в виде полумесяцев как напоминание о ее вонзающихся ногтях.

– Ладно, извини.

– Извини? Ты социально опасен, Азарин.

– По-моему, опасна сейчас ты. Еще немного, и покусаешь, – расплываюсь в улыбке, наблюдая за тем, как краснеют ее щеки.

– Ненавижу тебя. С самого детства ненавижу, – шипит мне в лицо, абсолютно не замечая, что я уже сделал несколько шагов назад, а сама она на эмоциях втопила следом и уже зашла в воду примерно по шею.

Вот интересно, если я отойду еще, она заметит, что ее по макушку скроет?

– Ты… – срывается с ее губ, и, видимо, теперь она осознает, что сама отошла от «берега». – Как?

Аринкины зрачки расширяются, а губы застывают буквой «О». Вижу, как в серых глазах проносится буря эмоций. Они ее еще не охватили, и пока она лишь впала в оцепенение. Стоит, крутит головой и хлопает ресницами.

– Руку дай, – протягиваю ей ладонь под водой.

– Зачем? – опускает взгляд.

– Просто дай руку. Не собираюсь я тебя топить.

– Я тебе не доверяю.

– Я тебя и не заставляю. Ты себе доверься. Телу.

Она мнется, сиротливо озирается назад и со скорбным видом протягивает мне руку. А ведь могла бы просто развернуться и пойти туда, где мелко.

– Ты правда так боишься воды?

– Скажи за это себе спасибо! После того как ты скинул меня в бассейн в том платье и я чуть не утонула…

– Ты бы не утонула, – морщусь, вспоминая тот день.

Я ее случайно толкнул, хотел просто напугать, но в какой-то момент все просто вышло из-под контроля. Хотел спасти, но, пока тупил, дядь Стёпа меня опередил и сам выловил ее из бассейна.

– Правда? Ты сделал это на мой день рождения! Испортил платье, прическу и напугал меня до икоты.

– Извини, – бормочу еле слышно. Терпеть не могу извиняться. Никогда не любил этого делать.

Крепко сжимаю ее руку и разворачиваю к себе спиной. Арина округляет глаза и не шевелясь наблюдает за происходящим.

– Топай к берегу.

Громова делает всего лишь шаг, когда Королев с разбега ныряет бомбочкой в бассейн с криком: «Посторонись!»

Вода на соседней дорожке выходит из берегов, окатывая нас волной брызг.

Ариша взвизгивает. Все происходит за доли секунды. Вот я слышу ее крик, и вот она снова висит на моей шее, впечатываясь своими губами в мои.

Время замедляется, как в пресловутом слоу мо. В висках пульсирует, сердце переключается на какой-то сверхрежим, отбивая ритм канонадой выстрелов из чего-то крупнокалиберного.

К горлу подступает ком, дыхание учащается. Воздуха становится меньше, вот-вот наступит кислородное голодание. Мышцы скрипят от напряжения.

Я по кадрам вижу, как расширяются ее зрачки, а лицо приобретает испуганное выражение. Ее руки обвивают мою шею, а колени упираются в живот.

Мы оба в шоке, с которым каждый борется по-своему. Я в сотый раз прогоняю через себя короткое прикосновение ее губ, разбирая это действие на молекулы, чтобы растянуть эффект эйфории. Она же, напротив, готова сделать все что угодно, лишь бы забыть…

Эмоции не уступают разуму, и я чувствую, как она упирается ладонями мне в плечи, пытаясь оттолкнуть.

Все, конечно, прекрасно, но если она сейчас реально от меня оттолкнется, то уйдет под воду. Фиксирую руки на Аришиной талии, не давая ей такой возможности, и, видимо, за это получаю тычок в грудь.

– Нахлебаешься воды, – говорю через взявшую меня оторопь. В голове еще сумбур, и формулировать мысли в слова, а тем более в предложения, сложновато.

– Я… я здесь стою, – бормочет, заливаясь краской. – Отпусти.

Нехотя разжимаю руки, наблюдая, как Громова, рассекая водную гладь, вылезает из бассейна, уже не боясь этой самой воды, которая скрывала ее по шею.

Оказавшись на суше, поскальзывается, но, удержав равновесие, пулей уносится в раздевалку, ни разу не оглянувшись.

– Ты че такой довольный? – спрашивает вынырнувший рядом Дюша.

– Да так… Хороший прыжок, – перевожу взгляд на соседнюю дорожку, куда он плюхнулся пару минут назад, и провожу пальцами по своим губам.

Ариша

– Эй! Поосторожнее!

– Прости… – бормочу, растирая ладонью плечо, которым задела идущую навстречу девочку на пару лет младше меня.

В ответ она только закатывает глаза.

Ладно, пусть. Спишу свою неуклюжесть на шок. Он и вправду у меня есть, практически связал по рукам и ногам. Пола под собой я точно не чувствую, да и двигаюсь больше на рефлексах. В голове ярко-красным мигает табличка: «Беги!», вот я и бегу, не замечая никого вокруг.

Как вообще такое могло произойти? Как я такое допустила? Королев! Чтоб его. Кто вообще его просил нырять в этот бассейн, да еще и так близко?!

Забежав в раздевалку, стягиваю с запястья браслет с магнитным ключом и открываю свой шкафчик.

В душ схожу в комнате, ни на минуту здесь больше не хочу оставаться.

Закрутив волосы в пучок повыше, стягиваю с плечиков джинсы и свитер. Снова ухом не веду, что не одна в раздевалке. Это приходит позже, необъяснимым предчувствием. Ну или чужим вздохом, что стал оглушительным в этой тишине.

Поворачиваю голову, натыкаясь глазами на ту самую девочку, которая подвернула ногу. Она сидит на лавке, закинув ногу на ногу, тихо как мышка.

– Привет, – взмахивает ладонью и сворачивает крышку с пластиковой бутылки минералки. – У тебя все нормально?

–А? – встряхнув головой, обвожу ее более осознанным взглядом, прослеживая ее кивок головы.

Она как бы говорит – посмотри на свои руки.

Вытягиваю ладошки, в которых держу свитер, а они дрожат. Пальцы вцепились в плотный материал широкой вязки цвета баклажана до белеющих костяшек и дрожат.