сунется – ни случайные разбойники, ни Пресвятая Инквизиция, теряюща своё влияние год за годом. И хотя у профессора Сёгмунда есть разрешение на обучение волшебству, лишний раз видеть их лица вовсе не хотелось.

Никто из бывших коллег тут не беспокоит Сёгмунда, и поэтому он спокойно может дописывать свои многолетние труды. Пособия для обучения магии, природа магии и другие фолианты по этой теме.  Быть может, в будущем, эти книги будут очень полезными для цивилизации, но сейчас никто о них, кроме самого профессора и его некоторых приближенных, даже не знал.

Колдовская академия была единственной в западной Карнарии, и профессор Сёгмунд очень гордился этим. Он считал себя просветителем, буквально спасителем этих земель и никогда это не скрывал. Он думал, что все обитатели Академии обожают его и превозносят к небесам, словно божество.

В свои восемьдесят семь лет он просто отлично себя чувствовал, и ощущал, что может прожить ещё не менее двадцати лет. Он не употреблял омолаживающие зелья, которые, по его мнению «омолаживали тело, но старили душу». Сёгмунд пользовался снадобьями, сваренными им же самим и ни кем другим. Но это были не более чем витамины, напиток для поддержания тонуса.

Кабинет профессора находился на самой верхушке гигантского семнадцатиэтажного здания Академии, там же он и жил. Выходил оттуда редко, так что ходить ему много не приходилось. Разве что только провести пару лекций в неделю, да произвести осмотр этажей здания. Все нужные люди сами приходили в кабинет к ректору сами.

Люди! Да, именно люди и никто больше! В Академии не было ни единого эльфа, и уж тем более гнома или представителя другой расы. Сёгмунд даже пренебрегал тёмными эльфами в качестве дешёвой рабочей силы. Поэтому всю работу ученики выполняли сами. И особо на это не жаловались. Ради своего же любимого дела старались ведь.

Сёгмунд всегда наблюдал за своей академией со счастливой улыбкой. Он верил, что собирал великую армию, которая всегда готова слепо следовать за ним. Нет, профессор не планировал захвата мира при помощи своей «армии». Его просто радовал тот факт, что этих людей делает по сути он сам. Они стали теми, кем стали именно благодаря ему.  И таких уже набралось больше тысячи.  Да и сколько ещё будет? Несомненно, жизнь свою Сёгмунд посвятил этому. И будет дальше жить ради этого до конца своих дней, когда бы они не наступили.

Он знал абсолютно всё, что происходит сейчас в Академии. На всех семнадцати её этажах. И никто не понимал, как это возможно – уследить сразу за всем одновременно, к тому же не покидая своего кабинета.

Сёгмунду было даже неинтересно, но приходилось много видеть. Так же и сейчас он видел какую-то лекцию, на которую совершенно того не желая, обратил повышенное внимание. Наверное, просто день сегодня был слишком скучным, и профессору хотелось перевести дух. Прямо сейчас он мог уснуть. Прямо сидя.

Там, где-то в углу, на задних партах сидели два друга, совершенно ничем не примечательные собой, и не выделявшиеся из толпы. Лекционная аудитория была огромной – тут собралось более сотни студентов, и все, словно один были одеты в чуть нелепые чёрно-синие формы.

Был слышен скрип перьев по всему залу. Он очень раздражал уши, но другого выбора не было – много кому хотелось учиться постигать магические знания, а для этого надо было записывать всё, что слышишь.

Бэрз и Солон не писали ничего. Они даже практически не слушали того, что говорил суровый, но глуховатый и подслеповатый лектор. Очки его были настолько толстыми, что сквозь их стёкла глаза его были просто огромные, словно у жабы. И выглядело это очень смешно. Солон даже пытался зарисовать его, но случайно капнул чернилами на листок, и все старания его прошли даром. Даже Бэрз не успел оценить это «произведение искусства».

Это было последнее занятие на сегодня, поэтому, когда зазвенел колокол, означающий перемену во всей Академии, радость нахлынула на Солона и Бэрза. Лекции просто выматывали их умы. Гораздо интереснее было посещать практические занятия. Там и эмоций получишь сколько надо, и обучишься истинным чудесам колдовства.

Коридор двенадцатого этажа, на котором только что проходила лекция, был битком набит людьми. Одетыми пусть, как на подбор, одинаково, но отличающихся друг от друга практически всем. Да и в шайки они собирались подходящие. Изысканные дворне, богатые и ухоженные, шли по коридору и никого не сторонились. Крепкие деревенские парни, гораздо более скромные, чем остальные. Кучка красивых девушек. И, словно в противоположность им, кучка некрасивых девушек.

Даже Бэрз и Солон заметно различались между собой. Бэрз – очень высокий и худой, чуть согнутый в спине. Солон же считал себя абсолютно обычным. Прямые белокурые волосы спадали до самых плеч, серые глаза не выдавали ни благородства, ни какой-либо искры. Ростом, как считал Солон, он и вовсе не вышел. В особенности, смотря снизу вверх на своего лучшего друга.

Впорчем, вглядываясь порой в самого себя в зеркале, Солону приходила мысль, что он даже красив и вполне походит на дворянина, коим, к превеликому разочарованию, не являлся.

– Лекция была что надо, – сквозь шум пробормотал Солон, – я чуть было не уснул.

– Я бы тебе не позволил, – усмехнулся Бэрз. Говорил он заметно медленнее, нежели Солон.

– За три года, что я учусь тут, абсолютно ничего не изменилось. Профессора не меняются. Как и содержание их лекций.

– Это была философия, – развёл руками Бэрз. – Там всегда рассказывают одно и то же. Только в разной форме.

Сейчас они проходили мимо очень интересного места. Они уже привыкли лицезреть это каждый день, но никогда не могли пройти мимо такого. На помосте стоял низкий толстячок лет двадцати четырёх, скорее всего тоже ученик старших курсов. Его тут называли Пророком. Он, наверное, и учился на факультете Прорицания, но из всего факультета только он один высказывал всё, что он думает, открыто.

– Мы все в опасности! – говорил, буквально восклицал он. – Наша Академия в опасности! Она сгорит в своей же агонии, помяните же мои слова, братья! Она является началом конца – всё начнется и закончится здесь! Сами небеса начинают воевать против нас! И первыми на их пути встаём мы – Адепты Солнечной Академии!

Многие считали этого человека сумасшедшим. И действительно – своими повадками он давал думать только такое. Он изо дня в день говорил о каких-то опасностях, предостерегающих нас в скором времени, но никогда они не сбывались. Всё было так же как и раньше. Но удивительным было не это, а другое. Если люди подходили