– Вам, похоже, Константин никогда не нравился?

– Нет. Никогда. – она посмотрела на меня на удивление трезвыми глазами. – Знаешь, он подло поступал с другими. А я этого страсть как не люблю.

– Что значит – подло?

– Ну, не то чтобы… Скажем так – подленько. За руку его никто не поймал. А зря. Думаю, там что-то такое было…

Вместо наводящего вопроса я подлила водки своей коллеге. Она выпила, не глядя, закусила маринованным чесноком и перешла на шепот:

– Была одна очень темная история. Митя пропал.

– Как пропал?! – не удержавшись, ахнула я.

– А так. Уехал во Францию в командировку. А тогда командировки знаешь, какие были: ни оформления, ни документов нужных. Визу сделали, загранпаспорт с собой, билеты, взятку дали кому нужно – и улетел. Но домой не вернулся.

– А его что, не искали? – внезапно разволновалась я из-за событий двадцатилетней давности.

– Искали, конечно. Но он словно в воду канул. Потом жена его по дипломатической линии выхлопотала себе работу во Франции, забрала сынишку и уехала. Со временем разговоры затихли, Митю посчитали пропавшим без вести, и вся фирма оказалась в руках Женьки и Кости. Правда, Евгений еще долго успокоиться не мог, слал какие-то запросы, искал Митю. К его родителям мотался в пригород, где они жили, – но потом и они уехали. Надя их к себе за границу забрала, своей родни-то у нее не было.

Она помолчала. Я посмотрела на часы – была уже половина восьмого вечера.

– Ирина Николаевна, а вам домой не пора? Уже поздно, – мне стало неловко, что я так задержала бедную женщину, еще и прошлое разворошила. Пусть и не ее личное прошлое, но все-таки…

– Да я не тороплюсь никуда, – отмахнулась она. – Наоборот, приятное разнообразие в череде унылых вечеров в одиночестве.

По правде говоря, я ничего не знала о личной жизни нашего главбуха, а сейчас расспрашивать подробнее я постеснялась. И так ее разволновала изрядно, – а у бухгалтерии ведь годовой отчет!

Мы не стали пить чай и заказывать десерт, а сразу вызвали из службы такси драйвера, забрались на заднее сиденье машины Ирины Николаевны и отправились в путь. Метель разыгралась не на шутку, но медленное и плавное передвижение нашей машины в плотном автомобильном потоке, на фоне желтых огней города и комьев снега за окном лишь успокаивали. Всю дорогу мы молчали, а когда я выходила возле своего дома, Ирина Николаевна вдруг сказала:

– Спасибо, Яна, что вытащила меня на этот ужин. Я и свою молодость вспомнила. Теперь будет о чем подумать на сон грядущий. До завтра!

Она улыбнулась мне, и я помахала рукой вслед отъезжающему джипу. Похоже, не такая уж она и железная леди, как любят говорить о нашем главбухе.

И мне тоже было о чем поразмыслить пред сном. Правда, мысли эти приняли совсем другое направление, чем я пыталась им придать. Они снова, как и каждый вечер, крутились вокруг него – Женьки, как фамильярно называла его Ирина Николаевна. Но ей, пожалуй, можно. Это мне нельзя. Для меня он – исключительно Евгений Петрович. «Женей» он мог быть только в мыслях, которые я пыталась прятать даже от самой себя.

Правда, я думала о нем не только тогда, когда засыпала. Я думала о нем всегда. И уже давно… не знаю, что влекло меня к этому человеку больше – его сила и уверенность в себе, или его ум и спокойствие. И не знаю, что могло быть большим препятствием для нас (хотя какие могут быть «мы», если он не в курсе моих чувств?) – тринадцатилетняя разница в возрасте или его семья. Но в моих мыслях никаких препятствий не было. В них мы были свободны и счастливы, и мне не приходилось задумываться, что заставляет людей влюбляться именно в тех, а не в других…

Я думала о нем, когда он был рядом и когда не был. Когда находился неподалеку – мне мучительно хотелось дотронуться до него; когда наши глаза встречались – я боялась выдать себя, отводила взгляд и старалась поскорее уйти. Это становилось невыносимым; мне нужно было, по-хорошему, уволиться, но я пребывала во власти этого электромагнитного поля своей любви, и вырваться из него не было решительно никакой возможности. Женя, Женька, Евгений Петрович, что же мне делать? Есть ли противоядие от твоей власти надо мной?…

Я критично оглядывала себя в зеркало, пока не поняла, что придраться не к чему. Макияж был праздничным, туфли – относительно новыми, а платье вообще шло мне отлично.

– На твоей фигуре все сидит идеально, – удовлетворенно сказала бабушка, заглянув ко мне в комнату.

– Если фигура идеальная – почему бы на нее не сесть? – мама присоединилась к диалогу в свойственном ей тоне, но при этом умудрилась сделать мне комплимент.

– Спасибо, мамуля, – я осторожно, чтобы не размазать помаду, чмокнула воздух где-то возле ее в щеки. – Ну, все, я пошла.

– Счастливо, дорогая. Повеселись там! – напутствовала меня бабушка с такой надеждой в глазах, что даже прослезилась. Словно я отправляюсь на летящий к Земле астероид спасать человечество. Но я надевала не скафандр, а пальто и сапоги, так что бабушку ждало разочарование.

– Как раз такси подъехало, – сообщила мама, выглянув в окно. Она сунула мне в руки пакет с туфлями. – Порезвись на славу!

– Ага. Вы тоже не скучайте, – и отправилась на корпоратив.

* * *

Первой, кого я встретила в холле, была Ирина Николаевна.

– Ну, и где же стенгазета? Помогли мои сведения? – она насмешливо посмотрела на меня и подмигнула. Я покраснела и промямлила:

– Не успела. Дел было много…

– Ну ничего, в другой раз, – неожиданно мирно сказала бухгалтерша, а потом вдруг взяла меня под руку и увлекла к лифту: – Давай, дорогу покажу, а то еще заблудишься!

Я запаниковала. Она что, решила взять надо мной шефство? Или я напоминаю ей любимую племянницу? Мне такое панибратство со стороны Ирины Николаевны было совершенно некстати. Как бы от нее избавиться, – так, чтобы и ее не обидеть, заняв чем-то увлекательным, и себе вечер освободить для совсем других дел, а не общения с великовозрастной коллегой?

– Ира! – кто-то позвал, как я полагаю, Ирину Николаевну. Потому что она обернулась на зов и расплылась в улыбке:

– Танечка! Да неужели ты сумела к нам вырваться?! Прости, Яночка, но приехала моя давняя подруга, она теперь директор нашего филиала в Самаре, мы триста лет не виделись. Можно, я тебя оставлю? – спросила она.

– Да, конечно! – с облегчением произнесла я и села в стеклянный лифт, уже из кабины наблюдая, как Танечка – стокилограммовая тетя под стать Ирине Николаевне – неслась навстречу своей обожаемой подруге через весь холл. А ведь они не воспринимают сейчас реальность, – внезапно подумалось мне. Они вспоминают свою яркую молодость, когда и Танечка, и Ирочка были веселыми, стройными девушками, строившими планы на будущее. Я улыбнулась им, хоть они мою улыбку и не видели.