Циркач. Хм…

Черт его знает, впрочем. Разберемся. Циркач. Еще бы с этой прекрасной незнакомкой разобраться. И Генриха отыскать. Поговорить, чтоб отпала у него охота на меня покушения делать. И вот тогда – посмотрим.

* * *

– Может быть, Александр Владимирович, сделать небольшую прогулку? – деловито предложила я после обеда в банковской служебной столовой. – Неторопливая такая прогулочка очень для организма полезна.

– Ну зачем? – недовольно пробурчал Григорьев.

Он нисколько от еды не разленился. Он отложил свои бумаги и увлеченно щелкал теперь на компьютере.

– Ну зачем, Женя? Бумаги же у меня не пропали на этот раз. А эту… со светлыми волосами и потом выследить можно.

Голубоватый водянистый свет от дисплея делал лицо Александра Владимировича похожим на рыбу, прильнувшую к аквариумному стеклу.

– Как хотите, конечно, но вы же помните, что Валерий Петрович говорил – еще раз документы того… – предупредила я, – так что спасение утопающих, как известно, дело рук самих утопающих. Небольшая профилактика лучше длительного лечения.

– Понял, понял! – воздев руки, поднялся Григорьев. – Сейчас пойдем.

Он еще несколько раз ткнул пальцем в клавиатуру, выключил компьютер и застегнул пиджак.

* * *

Покинув григорьевский кабинет, в коридоре второго этажа банка мы встретили Задовского. Он деловито направился в нашу сторону, молча и серьезно пожал руку Александру Владимировичу и сосредоточенно кивнул мне. Побежал дальше, начальничек.

– Чего это вы? – удивленно спросил меня Григорьев, когда мы спустились с ним на первый этаж. – Этот… костюм свой для переодевания не взяли?

– Зачем? – пожала я плечами. – Два раза одна и та же маскировка? Долой порядочных бабушек, – я расстегнула сумочку и нащупала рыжий тетин парик. – Да здравствуют легкомысленные девушки. В них и будем переквалифицироваться. А кстати, – вдруг спросила я, – вы же с Задовским сегодня виделись. И бумаги он вам сегодня заносил. И здоровались, и руку трясли друг другу. Чего он опять с рукопожатиями-то полез?

– Да… – думая о другом, развел руками Григорьев, – привычка у него такая. Вежливый он. Как не увидит кого – хорошего знакомого, в смысле, коллегу там… сразу за руку здоровается. Его за это уважают.

А-а, будь проще и люди к тебе потянутся. Надо выглядеть приветливым и счастливым на работе. Психология бизнесменов. Дейл Карнеги и прочая забугорная чушь.

Па-а-нятно.

Стоп!

Это что еще…

– Александр Владимирович, – осторожно спросила я, заметив в руках его бумаги, – что это вы с собой взяли? Уж не?..

Это оказалось как раз «уж не». У Александра, видите ли, Владимировича работы так много, что даже на прогулку он документы с собой берет. Которые дальше кабинета выносить не рекомендуется.

– Не рекомендуется выносить, – сказала я.

– Ну вы же со мной, Женя, – резонно возразил на это Григорьев, – чего мне бояться-то? Я вон в скверике посижу где-нибудь. Или в кафе. А вы посмотрите.

Вообще-то логично. Я совсем как будто веру в себя потеряла. Чегой-то у меня как будто комплекс неполноценности развивается.

– Хорошо, что Задовский ничего не заметил, – только сказала я, – он бы вам…

Задовский мне уже представлялся эталоном служебного занудства.

После небольшой интермедии с уборной, гримом и выходом через черный ход мы с Александром Владимировичем оказались на улице: он – впереди, я, соответственно, – сзади.

Грим до неузнаваемости изменил мое лицо, сделал его моложе лет на десять, ну а рыжий парик так это… – просто отпад.

Не перекрасить ли мне, на самом деле, волосы в рыжий цвет? Мне пошло бы, я думаю. Такая девица получается… Легкого поведения. Воздушного такого…

* * *

Вся наша прогулка на этот раз заключалась в том, что Александр Владимирович быстро добежал до ближайшего уличного кафе, спрятался там от солнца под навес и сразу принялся за свои бумаги.

Официант, привлеченный, видимо, респектабельным видом Григорьева, наседал на него с меню, как злобный кондуктор на утреннего пьяного.

Пару раз отмахнувшись от навязчивого работника общепита, Александр Владимирович невнятно заказал кофе и, обретя наконец желанный покой, вытащил из кармана калькулятор и забегал по нему пальцами.

Я уселась в том же кафе, подальше от Григорьева, спросила себе минеральной воды, закурила. Наблюдать за погруженным в работу Григорьевым было интересно, по-моему, только неугомонному официанту, который, помимо кофе, натащил на столик Александра Владимировича несколько бутылок прохладительных напитков, кучу салфеток и пепельницу, так что, полюбовавшись немного боссом, я принялась рассеянно глазеть на другую сторону улицы. Там тоже было кафе. Приятнее, чем это. Деревца, цветы всякие в горшочках. Запах, наверное, весенний! Вот туда бы лучше сели…

Вот туда бы… Та-ак, это деревца, это цветочки, а это?.. Вот ты, деточка, и попалась – со светлыми крашеными волосами, перевязанными ремешком сзади – та самая. Прекрасная незнакомка.

Как она нас, интересно, выследила? Вроде не было ее рядом. И вот, пожалуйста, сидит. На Григорьева уставилась – глаз на секунду не отведет. Кто ж так, милая, следит?

Я достала из сумочки блокнот, вырвала из него листочек и черканула записку Александру Владимировичу – попросила его возвращаться обратно в свой кабинет спустя минуту после того, как он эту записку получит.

Ну-с, начнем.

Я подозвала официанта, расплатилась – и за себя, и за Григорьева расплатилась – и велела ему передать записочку.

Он понимающе заухмылялся, назвал меня хорошей девочкой и потрусил к Александру Владимировичу.

Депешу понес.

Отпив еще глоточек минералки, я встала, перекинула сумочку через плечо и двинула на ту сторону улицы, держа наблюдающую за Григорьевым женщину в поле своего зрения. А то больно резвая она, как оказалось.

Теперь у меня была возможность получше рассмотреть ее. Было ей уже под сорок. Или она просто выглядела старше своих лет. Не то чтобы – со следами былой красоты, но можно было сказать, что двадцать лет назад она выглядела лучше. А сейчас… ну, ничего, только запустила она себя.

И еще – у нее ногти были неухоженные. С них лак местами слез. Мне даже показалось, что она имела привычку их грызть.

Женщина не заметила меня. Она, по-моему, никого и ничего вокруг не замечала – на Григорьева только смотрела.

– Можно? – спросила я, подсаживаясь за ее столик.

– Извините, я мужа жду, – негромко ответила она. Качнула головой и неприязненно оглядела меня с головы до ног.