— Благодарю за бесплатный юридический совет, — произнес он неожиданно мягким, приятным голосом. — Теперь по крайней мере все ясно.

— Да, теперь мы знаем точку зрения каждого из нас, — сухо подтвердил Даниил.

— Несомненно.

Клайв произнес это слишком поспешно и чересчур вежливо, Нора успела заметить нехороший блеск в его глазах и невольно напряглась. Но, к ее огромному облегчению, ничего не случилось. Вместо ожидаемой вспышки гнева Клайв спокойно произнес:

— Я хотел бы еще выпить виски, если ты не возражаешь, дорогая. Не хотите присоединиться ко мне? — обернулся он к Даниилу. — Если не виски, то, может быть, еще сухого вина?

— Благодарю, согласен на виски, — подумав, ответил Даниил.

— Нора, а тебе?

— Нет, спасибо.

Вечер шел явно не по плану. Атмосфера накалялась. Нора была бы не прочь выпить еще бокал некрепкого вина, но полученный в юности урок запомнился ей на всю жизнь. Она знала, что в сложной ситуации голова должна быть абсолютно ясной.

А между тем Клайв, по-видимому, решил под конец вести себя как можно более любезно. Он принес бутылку, но Дан категорически отказался от второго стакана.

— Я за рулем, и кроме того, по дороге домой мне необходимо заехать за Синтией. Так что надо знать меру.

Клайв плеснул себе в стакан немного виски и начал расспрашивать Даниила о ходе обсуждения в Конгрессе какого-то законопроекта, призванного облегчить семьям с низкими доходами выплату ипотечного кредита. Затем прослушал с подчеркнутым вниманием сравнительный анализ достоинств и недостатков займов под постоянный и переменный процент.

При этом Клайв отвел себе роль пассивного слушателя, ограничиваясь отдельными ремарками и вопросами, некоторые из которых показались Норе на удивление наивными. Мистер Динмор говорил так длинно и нудно, что она с трудом сдерживала зевоту. Наконец, взглянув на часы, Дан поднялся со стула.

— Боюсь, мне пора идти. Было приятно познакомиться с вами, мистер Хартли, — сказал он. — Надеюсь, вы поняли, что Эва будет в надежных руках. Думаю, вы уже знаете, что с моей стороны вы не встретите никаких возражений против того, чтобы вы встречались с дочерью столько, сколько сами захотите.

Проводив гостя до дверей, смущенная присутствием Клайва Нора поцеловала Даниила.

Вернувшись, она застала Клайва сидящим на диване. Опустив голову и положив руки на колени, он невидящим взглядом смотрел на недопитый стакан.

— Не стой! Сядь, пожалуйста, — попросил Клайв, не меняя позы.

Нора хотела пройти мимо дивана, чтобы сесть в одно из кресел, но Клайв, схватив ее за руку, силой усадил рядом с собой:

— Я не могу, говоря с тобой, кричать через всю комнату.

— Эве и Даниилу надо поближе узнать друг друга. Допускаю, что Дан перестарался. Ему ведь так хочется понравиться девочке.

Откинувшись на спинку дивана и вытянув ноги, Клайв внимательно разглядывал носки своих туфель. Потом внезапно спросил:

— Ты действительно влюблена в него?

Прозвучавшее в его голосе недоверие и даже легкое пренебрежение насторожило Нору.

— Конечно, я люблю Дана! Он — замечательный человек, — воскликнула она. А про себя с огорчением подумала, что как раз сегодня тот не показал себя уж очень замечательным. Определенно, во многом такой сбой был спровоцирован именно Клайвом.

— Не знаю, чего ты добивался, — сказала она, — но ясно, что из нашей попытки договориться ничего не вышло.

— Разве я чего-нибудь добивался? — с деланным удивлением спросил Клайв. — По-моему, я был почти безупречным… гостем.

Нора отметила эту заминку в конце фразы. Формально тот действительно был гостем, но роль, которую он играл в жизни Эвы, позволяла ему претендовать на нечто большее в этом доме. Сегодня был момент, когда он вел себя скорее как гостеприимный хозяин, старающийся помочь не очень желанному гостю преодолеть неловкость. Наверное, зря она заподозрила его в нехорошем. Впрочем, трудно избавиться от ощущения, что Клайв умышленно демонстрировал свое знание дома и его обитателей, заставляя Дана чувствовать себя чужаком.

— Вы еще не решили, где будете жить? — будто прочитав ее мысли, спросил Хартли.

— Мы еще думаем над этим. В доме Динморов три спальни, так что у каждой девочки будет отдельная комната. А может быть, мы купим новый дом.

— Что тогда будет с этим домом?

— Как ты решишь.

— Наполовину он твой.

— Чисто юридически. Ты же помнишь, мы оформили дом таким образом исключительно в интересах дочери, на случай, если с тобой что-нибудь случится. Платил за него всегда ты.

Клайв никак не реагировал на ее слова, будто вовсе не услышал их. Он сидел, погруженный в какие-то свои мысли, уставившись потухшим взглядом на огонь в камине и потягивая виски.

— Со временем все поменяется, — нарушила молчание Нора. — Эва привыкнет к новой жизни, к новому дому. Ты тоже привыкнешь…

— Наши отношения уже не будут прежними? — печально спросил Клайв.

— Нет, конечно, — решительно ответила Нора и вдруг почувствовала такую глубокую грусть, что пришлось сделать над собой усилие, чтобы это не отразилось на лице. — Но на твои отношения с Эвой это никак не повлияет.

— Ты знаешь, я почему-то думаю сейчас не столько о своих отношениях с дочерью, сколько о наших отношениях с тобой.

— Наших?

— Ты же не станешь отрицать, что определенные отношения между нами существуют.

— Они есть, только потому что мы родители Эвы…

— Я для тебя только отец твоей дочери?

Что он хочет этим сказать? Чего, собственно, ждет от нее, какого признания? Никогда она не скажет ему, каких мучений ей стоило заставить себя воспринимать его только как родителя их общего ребенка. Как трудно было окончательно избавиться от глупых девичьих мечтаний.

— Послушай, если бы не Эва, мы бы вообще с тобой не встречались. Разве это не ясно?

Клайв недоверчиво взглянул на нее.

— Ты в этом уверена? Тебе, возможно, трудно подобное представить, но многие женщины видят во мне не только возможного отца их ребенка.

Нет, вот уж в это совсем нетрудно поверить. Да и что там говорить — интересный мужчина! Возмужав, он, пожалуй, стал даже более красив. Когда-то она стала его легкой добычей, и это многому ее научило.

— Не сомневаюсь, что ты нравишься им прежде всего как мужчина, — сухо заметила Нора. — К счастью, я знаю тебя несколько лучше, чем они.

— Почему к счастью? — озадаченно спросил Клайв.

— К счастью для тебя, потому что я — одна из немногих, которая и в мыслях не держит потащить тебя к алтарю. Так что тебе нечего меня бояться.

— Мне всегда казалось, что ты сама испытывала едва ли не отвращение к супружеству.