ли, тогда на дорогах лед был, он не успел затормозить и врезался в автобус, много народу тогда погибло, десять человек что ли? – посмотрел он на Марию. Она кивнула и отвела взгляд.

– И что? Она много стала пить?

– Мало того пить, так и мужиков в дом приводить, – фыркнула Виктория, настраивая гитару, – она сама мне рассказала, когда я забирала ее из парка ночью. Не знаю почему она позвонила именно мне, но я еле-еле отбила ее от компании каких-то алкашей, может это гены?

– Не смей так говорить про нее! – закричала я, – почему вы ничего не сказали мне? Почему я узнала об этом самой последней, ведь я ее подруга.

– Ну так и я ей подруга, и Мария, и Билл, мы все ее и твои друзья.

У меня пересохло горло. Неужели все, что я знала о Лине, было фальшивой ложью и она давала знать про себя ровно столько, сколько нужно было ей? Я решила, что завтра навещу ее обязательно, мне нужно проверить все ли с ней в порядке. Хотя, с другой стороны, Лина ведь сильный человек, она со всем способна справится в одиночку. Может она не желает чужой помощи? Ведь сколько раз мне было плохо, сколько раз я приходила в писательском кризисе, а она помогала мне. Я помню, как мою работу очень сильно раскритиковал папин друг с работы, он сказал мне, что стоило бы заняться чем-нибудь действительно полезным, чем писать истории людям, которые не любят их слушать. Помню, папа ехидно посмеялся и сказал, что люди в современное время совсем перестали читать и мои книги будут лишь пылиться на полках, но, как он добавил потом, попробовать, конечно, стоит. Меня тот случай очень сильно подкосил, я помню как плакала рядом с Линой, а она лишь отпускала шуточки, от которых мне не становилось легче.

– Родители часто ошибаются, Карамелька, не стоит слушать людей, они ничего не понимают, иди своим путем, у каждого свой путь к успеху.

Я лишь улыбнулась. Я помню, как на последние деньги она купила одно мороженное на двоих, оно было с фисташками, я очень любила фисташковое мороженное, но не Лина. Но она ела его вместе со мною, хоть сама смотрела на клубничное, ее любимое.

Она часто жертвовала собой, не прося ничего взамен. Она отдавала людям все свои возможности и мысли, думала только делами других, но свои, как выяснилось, решать совсем не хотела.

Я пришла в тот старый дом. В нос мне сразу ударил запах старых гнилых овощей, место то еще скажу я вам. Я зашла в подъезд, попутно доставая телефон, чтобы набрать номер Лины. Как и ожидалось, она не ответила. ПО памяти восстановила картину той ночи и нашла нужную квартиру. Я долго звонила в дверь, но мне никто не открыл. Я пришла на следующий день и на следующий, я ходила туда каждый вечер, каждый раз бледнея от мыслей, что с ней могло случится. Мне казалось, что Лина стала исчезать из моей жизни.

Жизнь текла своим чередом, такие же скучные пары, те же посиделки в гараже, Виктория все так же издавала звуки слонов и дельфинов, единственно, что действительно не хватало, так это Лины. С ее исчезновением наша компания стала рассыпаться, Мария и Билл большую часть своего времени любовались друг другом, а Виктория и вовсе перестала приходить. Я чувствовала, как из моей души вырвали кусочек чего-то важного. Мне срочно нужно было с кем-то поговорить, срочно требовалось вдохновение, даже фисташковое мороженое напоминало мне о ней.

Я решила снова добиться правды и пришла в тот дом. Я была настойчива, потому что мне действительно требовалась помощь, как бы эгоистично это не звучало. Моей работе отказали в публикации и я была разбита. Я снова стучалась в дверь, час, полчаса. Я сидела на грязных ступеньках, по которым, возможно, бегали мыши, сидела и смотрела в пустую стенку, считала трещинки на ней. Вдруг я снова увидела ту толстую тетку с пакетами, что ругала нас тогда. Она была моей последней надеждой, но и она ничем не помогла мне. Неужели я действительно ее потеряла? Ну не мог же человек исчезнуть бесследно! Я встала и пнула дверь.

И тут мне открыла женщина, лохматая и сонная. Она внимательно посмотрела на меня и шмыгнула носом, потом обтерла об себя руки и взялась за дверь, чтобы ее закрыть.

– Стойте, вы мама Лины? – схватила я ее за дряхлую руку.

Женщине было лет сорок, может чуть меньше. Выглядела она просто ужасно: от нее пахло перегаром, вся одежда была старой и потрепанной, ее глаза были тусклыми и безжизненными, рот искривлен, а под глазами большие мешки, было видно, что она действительно много пила.

– Кто ты такая? Что тебе нужно?

– Я ее подруга, мы учимся вместе с ней, я беспокоюсь, с ней все хорошо?

Вдруг женщина поднесла ладонь ко рту, глаза ее наполнились терпкой влагой, она всхлипнула. Я поняла. Я все поняла.

Не знаю каких усилий мне стоило собрать всю свою волю в кулак и оттолкнуть ее, я ворвалась в квартиру и побежала в ее комнату. Мне нужно было ее видеть. Но Лины в комнате не было. Не было ни книг, ни музыкальной картины.

– Что с ней? Где она!? – закричала я.

Женщина прошла на кухню, достала бутылку, налила себе дешевой водки и залпом осушила рюмку, затем снова всхлипнула.

– ты не слышала что ли?

– Слышала о чем? Говорите или я вызову полицию.

– Зачем? Они здесь уже были, – затем она встала, подошла ко мне и влажными глазами посмотрела мне в лицо, – нету больше Лины. Нету, понимаешь?

– А где она? – не понимала я.

Нет, я отказываюсь это понимать.

– Умерла, она умерла, – она схватила меня за плечи и горько заплакала.

Как плачет мать над умершим дитя.

А тем временем Вселенная потеряла еще одну звезду.

Следующие дни были, как в тумане. Меня допрашивали полицейские, со мною общались психологи, но я никого не видела. Хотите знать, что действительно произошло? Я до сих пор себя ненавижу за то, что не предвидела этого.

Казалось бы, Лина. Веселая, радостная девушка, полная надежд, всегда любившая жизнь и всегда готовая оказать любую помощь, всегда поддерживающая любой разговор, вдруг кончает жизнь самоубийством. Все, знавшие ее люди, сразу