– Я пойду… – Я встала, резко отодвинув стул.

– Постой! Я все-таки хочу с тобой поговорить. Но, может, позже. Мне нужна от тебя некоторая информация. Давай встретимся на днях и обговорим все.

– Хорошо.

Я задела рукой край стола, и раскрытая сумка соскользнула с плеча. Содержимое ее вывалилось на стол Василенко, и я поморщилась.

– Извините…

– Ничего страшного. – Внезапно Василенко выхватил двумя пальцами брелок с вензелем и уставился на него.

– Откуда у тебя эта вещь?

– Случайно нашла.

– Соколовская! – взревел полковник, и глаза у него стали внезапно красными, как будто налились кровью. – Ты мне не заливай! Я тебя саму в кутузку щас отправлю!

– Я… его нашла… около моего дома… сегодня…

– Около дома?

– Да, а что в этом… брелоке особенного?

– Особенного? Это служебная информация, Соколовская. Но тебе, так уж и быть, скажу, чтобы ты поняла, овца эдакая, всю важность и серьезность этой информации – такой брелок мы нашли возле тела одной убитой девушки. Убитой, заметь, недавно. Соображаешь?

– Это брелок того самого маньяка, который объявился в городе?

– Откуда ты знаешь? – ответил вопросом на вопрос Василенко и при этом сморщился так, будто у него болели зубы.

– Одна знакомая рассказала.

– Типун на язык твоей знакомой, ты, я смотрю, быстро в курс дела вошла. Не успела объявиться, воскреснуть из небытия – как уже все городские сплетни назубок знаешь… Шустра девица!

– А что вы знаете об этом маньяке?

– Сначала: что ты знаешь об этом? – указал он на брелок.

– Я его нашла около дома.

– Иди! – махнул рукой Василенко. – Освежишь память, и тогда добро пожаловать. Хоть нам с тобой все равно встретиться придется в ближайшее время. Телефончик мне свой оставь. Домашний, как я понимаю, без изменения. Ты где живешь?

– В квартире родителей.

– Понятно… диктуй мобильный.

Я продиктовала и вышла на улицу, чувствуя, как у меня дрожат руки.

Все как-то закручивалось совсем не так, как я думала…

И еще Вышнегорское кладбище… Надо съездить туда. В ближайшее время. Обязательно…

– Простите меня! – сказала я вслух. – Пожалуйста, простите за все!

Вышнегорское кладбище было самым старым в нашем городе и самым «заслуженным». Я съездила на кладбище и положила на могилы родных цветы. «Простите меня, – прошептала я, – пожалуйста, простите». Потом резко развернулась и ушла, ни разу не оглянувшись.

Не заезжая домой, я позвонила Иванникову, и мы с ним договорились встретиться в кафе «Лукоморье». Я приехала раньше его и, сев за столик, заказала кофе. Наконец я увидела Володьку. Он шел с большим букетом роз и широко улыбался.

– Ксюша!

Я встала, Володя схватил меня за руки и расцеловал в обе щеки.

– Ты? – И он шутливо ущипнул меня за руку.

– Я! Я!

– Ну и замечательно. – Он сел, с шумом отодвинув стул. – Где ты, краса моя, хоронилась? Не подумала о своем старом друге? – Он резко подался вперед. – Куда это годится?! Хоть бы звякнула или весточку подала: мол, так и так, все в порядке, но по известным причинам не могу пока приехать.

– Так сложились обстоятельства.

– Так захотела ты, – оборвал он меня, прищурившись и окидывая мужским оценивающим взглядом. Мне от этого было ни жарко ни холодно. Ну, пялится мужик, и пусть пялится! Наверное, я здорово разочаровала отца тем, что не вышла за Володю Иванникова. Отец так хотел видеть его зятем, а меня женой. «С Володькой ты будешь как за каменной стеной, – говорил отец. – Крепкий, надежный парень. Его отца я знаю сто лет. И вообще – семья из нашего теста. Понимаешь, в браке это очень важно. Ты слишком молода, чтобы знать это. Но так и есть. Поверь мне, старику». – «Ты не старик, – возражала я. – Ты у меня самый умный и красивый». – «Спасибо, конечно, за это… – улыбался он, – но насчет Володи ты все-таки подумай. Крепко».

Володя не был физическим уродом или человеком с какими-либо бросающимися в глаза недостатками. Но вместе с тем, когда мы с ним поцеловались пару раз, я ничего не испытала и осталась этим страшно разочарована. Ни отвращения, ни влечения. С таким же успехом я могла целоваться с фонарным столбом. «У тебя просто на него не стоит», – однажды цинично усмехнулась Муська, когда я рассказала ей о своем давнем ухажере. «Наверное», – взмахнула я рукой, прогоняя сигаретный дым. «Так что не парься, твой Володя – не твой тип мужчины. У тебя с ним физиологическая несовместимость». – «Скорее всего, ты права», – сказала я, погружаясь в очередную книжку – лав-стори. Там все было по-настоящему – любовь-морковь и розы-слезы.

А Вреда громко чихнула в знак подтверждения моих слов.

Теперь «не мой тип» мужика сидел напротив и внимательно разглядывал меня.

– Может, теперь посвятишь меня в некоторые аспекты твоей биографии? Куда ты драпанула, да еще так надолго? Полтора года где-то отсиживалась…

Я рассказала ему то же, что и всем, и он повертел головой.

– Ну позвонить хоть могла?! – чуть не заорал он.

– Тише, – одернула я его. – На нас смотрят.

– А… плевать. Ты лучше скажи – мы что, не были друзьями? Друзьями? – переспросил он, глядя мне в глаза.

– Друзьями – были, – подтвердила я.

– Вот-вот. Хотя, если честно, я надеялся на большее… – усмехнулся он. – Но, видимо, зря!

– Володь! Зачем все портить и начинать сначала? – поморщилась я. – Кажется, мы обо всем уже договорились. И давным-давно.

– Не обо всем, – многозначительно сказал он. – Есть такой афоризм: «Времена меняются, а с ними и люди». Ты могла изменить свои взгляды.

– Этого не случилось.

– Жаль!

Я не стала спорить.

Мы заказали по салату и бокалу вина.

– Ты живешь у себя?

– У родителей!

– Вот как! И не страшно?

– А чего бояться-то?

– Пока тебя не было, у нас маньяк объявился. Жутко охочий до молодых девушек. Третье убийство произошло недавно – улик никаких и версий тоже.

– Это официальная точка зрения?

– Какая разница, официальная или моя. У меня свои источники есть. Понимаешь? – понизил он голос. – А ты живешь одна в таких хоромах. Где логика-то?

– И что ты предлагаешь? – Я отпила вино и поморщилась. На мой вкус, оно было слишком кислым.

– Поживи у меня. – И он накрыл своей рукой мою. – Ты будешь под защитой – никаких проблем. Мне тоже будет спокойней.

– Все взялись за мою защиту, – рассмеялась я. – Одновременно.