— Еще никто не доказал мне, что две головы хуже, чем одна.

Генералу Пауэрсу не нравились разговоры политиков о том, что, если уж война разразится, следует наносить удары по военным объектам и щадить города.

— Ограничивать себя? — возмущался генерал. — Что вы так заботитесь о сохранении их жизней! Задача состоит в том, чтобы убивать этих сукиных детей. Если в конце войны останутся один русский и двое американцев, значит, мы победили.

В Великобритании на парламентских выборах осенью 1959 года консервативная партия осталась у власти благодаря очевидным успехам в экономике. Консерваторы наняли за полмиллиона фунтов стерлингов рекламную фирму, которая по всей стране расклеила плакаты: «Жизнь стала лучше при консерваторах — не позвольте лейбористам ее разрушить». Поздравляя через год Джона Кеннеди с победой на президентских выборах, британский премьер Гарольд Макмиллан напомнил о важности экономических успехов: холодная война есть форма экономического соревнования.

Новый американский президент знал от разведчиков, что у Советского Союза нет превосходства в ракетах. Тем не менее Кеннеди распорядился вдвое увеличить производство своих ракет. Он хотел, чтобы половина стратегических бомбардировщиков была готова к взлету через пятнадцать минут. В 1960 году в океан вышла первая лодка с ракетами «Поларис». Через два года в океанской толще появятся еще восемь подлодок, это сто сорок четыре ракеты, оснащенные ядерными боеголовками и нацеленные на Советский Союз.

Такая политика неминуемо вела к столкновению двух держав. И конфликт разразился. Сначала из-за Берлина. Потом из-за Кубы.

«Нас ждет холодная зима, господин председатель»

Молодой американский президент был амбициозен и самоуверен. И все-таки перед встречей с советским лидером Никитой Хрущевым поехал в Париж советоваться с опытным Шарлем де Голлем. Президента сопровождала его элегантная, стильная и красивая спутница. Эта пара волновала воображение Старого Света. Американский президент казался суперменом. Сколько мужчин ему завидовали! Сколько женщин мечтали занять место Жаклин! Мало кто знал, что и в Париже, и в Вене Кеннеди чувствовал себя очень плохо. Иногда он не мог без чужой помощи подняться по лестнице или надеть носки. Ныла поврежденная на войне спина.

12 апреля 1961 года канцлер Федеративной Республики Германия Конрад Аденауэр приехал к Джону Кеннеди в Белый дом.

«Перед завтраком мы вышли в сад, — вспоминал Аденауэр. — К президенту подбежал его двухлетний сын. Взяв его на руки, я сказал Джону Кеннеди, что он может считать себя счастливым, имея впереди еще так много лет жизни, необходимых для проведения прозорливой политики и претворения в жизнь своих идей. Я добавил, что в этом отношении мое положение гораздо хуже. В ответ на это Кеннеди заметил, указывая на своего сына, которого я держал на руках:

— А я не могу даже так вот взять его на руки.

Он страдал от тяжелого ранения, полученного на войне».

Ночью 2 августа 1943 года японский эсминец «Амагири» направлялся на Соломоновы острова, чтобы доставить пополнение. В темноте эсминец протаранил американский торпедный катер. Машинное отделение взорвалось. Катер развалился надвое. Выжившие поплыли в сторону кораллового атолла. Командир катера плыл, зажав в зубах нейлоновый шнур, и тащил за собой плот с тяжелораненым мотористом.

На атолле Науру не было пресной воды. Передохнув, командир катера поплыл к другому островку. Там он обнаружил кокосовые орехи и брошенный транспортный корабль: нашлись канистры с питьевой водой, аптечка и консервы. Он что смог прихватил с собой и поплыл назад. Он проделывал это несколько раз, чтобы поддержать своих моряков.

9 августа его заметили полинезийцы, ловившие рыбу. Они согласились отвезти на остров, занятый войсками союзников, скорлупу кокосового ореха, на которой командир катера нацарапал: «Науру. Одиннадцать живы. Кеннеди». Моряки были спасены. Командиром катера, который спас своих людей, был лейтенант Джон Фицджеральд Кеннеди. В его наградном листе написали: «Действовал в соответствии с лучшими флотскими традициями ответственности и заботы о людях».

Модель его торпедного катера провезли по Вашингтону в день инаугурации нового президента. Военные подвиги помогли молодому политику добиться поддержки избирателей, но сказались на его здоровье.

«Ему нужны были болеутоляющие, чтобы успокоить спину, — пишет биограф Джона Кеннеди. — Антиспазмолитики, чтобы снять боли от хронического колита. Антибиотики, чтобы гасить инфекции в мочеполовой системе. Антигистаминные средства, чтобы избавиться от аллергии. Иногда приходилось выводить его из депрессии, которая, как считала Жаклин, стала результатом приема амфетаминов».

Кеннеди страдал редким эндокринным заболеванием, когда кора надпочечников не производит достаточного количества гормонов. Симптомы — низкое давление, хроническая усталость, раздражительность, тревога, беспричинное недовольство. Без лечения больной может потерять сознание. Президенту ежедневно кололи кортизон, это препарат, обладающий серьезными побочными действиями.

Его лечил модный доктор Макс Якобсон. Пациенты называли его «доктор Хорошее настроение» и были благодарны ему за уколы, которые поднимали настроение и наполняли энергией. Знаменитости сидели в его приемной, ожидая вызова. Писатель Трумен Капоте вспоминал: «После его уколов ощущаешь эйфорию. Чувствуешь себя суперменом. Словно летаешь. Новые идеи возникают с быстротой молнии. Заряжен на трое суток, и никакой кофе не нужен».

Доктор вкалывал пациентам большую дозу амфетаминов. Это сильные стимуляторы. Беда в том, что длительное применение амфетаминов могло закончиться психическим расстройством. Друзья привели доктора к Джону Кеннеди во время избирательной кампании 1960 года. Первый же укол поднял его настроение. Отныне услуги доктора требовались накануне больших выступлений.

Кеннеди получал коктейли, состоявшие из витаминов, гормонов, энзимов, амфетаминов и стероидов — сочетание, внушающее более осторожным врачам тревогу.

Роберт Кеннеди просил брата прекратить эти уколы. Джон Кеннеди ответил:

— Мне плевать, даже если это лошадиная моча. Это действует!

Доктор «Хорошее настроение» сопровождал Кеннеди в Вену на встречу с Хрущевым.

Разговор в Вене шел о Западном Берлине. Расколотый город оставался полем битвы холодной войны.

После создания двух германских государств Берлин оставался под оккупацией четырех держав-победительниц и юридически не принадлежал ни к ГДР, ни к ФРГ. Потсдамские соглашения продолжали действовать. Не немцы, а только четыре державы имели право управлять Берлином. Берлин представлял собой особую административную единицу, власть формально принадлежала четырехсторонней комендатуре в Далеме. Правда, советский комендант был отозван и располагался в Карлсхорсте.

Экономически Западный Берлин был привязан к бы-строразвивавшейся и богатевшей Федеративной Республике. С каждым годом процветающий Западный Берлин становился все более притягательным для восточных немцев. Высококвалифицированная рабочая сила утекала, даже если не бежала, — примерно пятьдесят тысяч жителей Восточного Берлина работали в Западном. Они пользовались дешевыми жильем и продуктами на Востоке, но помогали развитию Запада.

«Западный Берлин действовал деморализующе на восточногерманский режим, — писал один из журналистов. — Более высокий жизненный уровень, беспрепятственный доступ к западной прессе, театрам, фильмам, сам факт, что рядом