Подобные случаи подтверждают существование гендерных стереотипов в Швеции, но это вовсе не означает, что реформы прошли впустую или ничего не изменилось с 1960-х, — как раз наоборот, изменилось очень многое. Но нам предстоит пройти длинный путь, прежде чем к мужчинам и женщинам будут относиться одинаково во всех сферах общественной жизни.

Первое, что я вижу в саду, — аккуратный домик на большой березе. Стеффен построил его для своих детей, как когда-то для него — отец. Я чувствую легкую зависть: мне немедленно хочется сделать такой же для своего сына. Жаль, что у нас на даче нет для этого подходящего дерева. В саду спит в люльке семимесячная Эвелин, и мы, чтобы ее не тревожить, проходим в дом.

Стеффен Йохансен, его жена Аня, их трехлетний сын Леон Микаэль и дочь Эвелин живут в Бломменхольме, западном пригороде Осло. Это район по-норвежски лаконичных коттеджей. Участки с лужайками, цветами и небольшими грядками разделены невысокими, максимум по пояс, заборами. Сразу понимаешь: здесь безопасно и соседям тут нечего друг от друга скрывать.

Стеффен родом из деревни к югу от Тро́нхейма. Он инженер, работает в крупной девелоперской компании в Осло. Аня из Москвы, по первому образованию она HR-менеджер, по второму — переводчик, сейчас работает инструктором по йоге. Аня и Стеффен встретились в Болгарии, на Золотых Песках, быстро подружились, а потом долго переписывались и созванивались по скайпу. Через год Стеффен позвал Аню в Норвегию, познакомил с родителями и друзьями, и тогда они, можно сказать, официально стали парой. При каждой возможности Стеффен летал в Москву, а Аня — в Осло. Он оканчивал университет, его специальность была очень востребована в Норвегии. У нее в Москве устроенная жизнь, родители, друзья, работа. Они расписались и сыграли свадьбу в Москве, но, чтобы быть вместе, кому-то нужно было решиться на переезд в другую страну. «Я очень благодарен Ане, что она все-таки отважилась, — говорит Стеффен. — Мы все обсудили, спланировали, наметили дату нашей встречи в Норвегии. Но Аня решила устроить мне сюрприз и прилетела раньше. Вошла ко мне с чемоданом и сказала: „Привет, я остаюсь“».

Стеффен тогда снимал квартиру вместе с другими молодыми людьми, так что часто бывало очень шумно — вечеринки длились до утра. Вскоре Аня и Стеффен от всего этого подустали и переехали в собственную квартиру. «Нам там нравилось, — рассказывает он. — Рядом лес, река, много детских площадок. Но однажды моя сестра (а она живет здесь же, неподалеку) написала, что тут продается часть дома. Мы приехали, была весна, все цвело, и мы сразу влюбились в это место и думаем, что останемся здесь навсегда. Улица тупиковая, машин почти нет, тут много детей, они прибегают к нам попрыгать на батуте, Эвелин и Леон проводят целые дни на свежем воздухе — настоящая детская мечта». Стеффену и Ане принадлежит только второй этаж дома, но в Норвегии так часто бывает. И даже удобно, что у них есть соседка: «Есть на кого оставить дом, пока нас нет, а когда она уезжает, мы приглядываем за ее кошкой. В прошлом году меняли крышу: это очень дорого, но мы разделили с соседкой расходы и смогли себе это позволить».

Мы сидим на кухне. Аня замешивает тесто для вафель и зовет Леона помогать. Он становится на стул, берет в руки половник, но смущается и спускается на пол. Родители рассказывают, что сын очень любит готовить. «Кстати, это он разбивал яйца для теста», — говорит мама, а папа вспоминает недавний случай: «Я показывал Леону, как жонглировать, так он сразу решил повторить это с яйцами, еле успели остановить!» У Ани выходной, а Стеффен сейчас в отпуске по уходу за ребенком — уже во второй раз. «Когда родилась Эвелин, отцовскую квоту как раз увеличили, и теперь она составляет пятнадцать недель, вместо прежних десяти. Так что, как видите, я сижу дома с дочкой, пока жена на работе, и все еще свеж и неплохо выгляжу», — говорит Стеффен.

Как и многие другие норвежские отцы, Стеффен присутствовал при родах. И когда он рассказывает, как это было в первый раз, в нем, честное слово, просыпается поэт: «Невероятный опыт. Из тела человека появляется другой человек, и в это трудно поверить: только что он был внутри, а вот уже у тебя на руках! Пока Аня рожала, я держал ее за руку и думал, что вот-вот упаду в обморок. Но я видел, что испытывает она, и говорил себе: слушай, тебе-то сейчас точно нельзя ни на что жаловаться; Ане очень нужна твоя помощь, потерпи, скоро все закончится. Когда Леон родился, нас на время оставили втроем, и тогда… даже не знаю, как объяснить, что произошло. Никогда не испытывал ничего подобного. Я держал на руках своего ребенка, и мне было так легко и спокойно, как никогда прежде. Всем своим существом я понимал, что этот маленький человек полностью зависит от меня, потому что не может позаботиться о себе сам, что я и Аня — самые важные люди в его жизни».

Леон родился, когда Стеффен с Аней были уже к этому готовы: они любили проводить время дома и вели довольно размеренную жизнь. «И с работой все было более-менее в порядке, мы не сильно беспокоились о будущем, — рассказывает Стеффен, — так что с появлением сына не произошло каких-то глобальных перемен, как это случается с теми, у кого дети рождаются незапланированно или в более юном возрасте. Мы хотели ребенка. Конечно, нам приходилось очень рано вставать, у нас совсем не оставалось времени друг на друга (по крайней мере, на первых порах). Но мы были к этому готовы и полностью сосредоточились на сыне». К счастью, Леон не просыпался по ночам и давал родителям отдохнуть. Гораздо труднее стало, когда мальчику исполнилось два года: он все бросал, все было не так, наотрез отказывался чистить зубы. Наступил первый переходный возраст, и родителям пришлось понервничать. «С Леоном и сейчас такое бывает, — говорит Стеффен. — Проще всего заставить, приказать, но мы стараемся так не делать». «Стеффен, должна сказать, очень мягкий и терпеливый, — добавляет Аня. — Его сложно вывести из себя. Я даже учусь у него умению договариваться с детьми».

Обычный день в отцовском отпуске выглядит как полноценный рабочий. После завтрака Аня едет на работу, а Стеффен вместе с дочкой отвозит Леона в детский сад, где сын остается до трех-четырех часов. (К слову, обычно в норвежских детских садах мужчин и женщин среди воспитателей примерно поровну и на каждого приходится четверо-пятеро детей). В обед Стеффен приезжает к жене на работу, чтобы она покормила Эвелин грудью. Потом он забирает Леона из сада. В промежутках — игры, прогулки, еда, смена подгузников, детский сон, а пока дочка спит, можно заняться другими делами или немного отдохнуть. Иногда Аня начинает работу поздно, в три-четыре, и возвращается домой около десяти-одиннадцати вечера. В такие дни дом целиком на Стеффене. Впрочем, домашние обязанности у них в семье делятся поровну. Аня лучше готовит, но Стеффен сейчас делает это чаще. Стеффен всегда моет посуду, потому что Аня терпеть этого не может. Развесить белье после стирки, пропылесосить, починить то, что сломалось, — все тоже он.