Я искренне верю тем, кто доказывает сегодня нашу самобытную подлинность и опровергает теории о том, что у нас небогатая история, что мы рабы (Slave)[9], и всем достойным, что у нас есть, мы обязаны Европе. С детства на уроках истории нас учили, что цивилизация на нашей земле зародилась в 862 году, а до этого мы были настолько примитивными, что никто из летописцев тех времен не хотел о нас даже упоминать. А между тем древние римлянки вымачивали свои волосы в лимонном соке и сутками торчали на солнце, чтобы быть похожими на прекрасных светловолосых славянок, которых их мужья пригоняли в рабство из своих завоевательных походов.

Альтернативные версии происхождения нашего языка кажутся мне более достоверными, потому что наши словари толще. Потому что у нас кончились буквы для обозначения всего, что есть в нашей необъятной душе, и мы присваиваем дополнительные значения уже существующим словам. Мы как узники, лишенные свободы действий, от безвыходности и будто от скуки шлифуем веками, словно резную шкатулочку, свою духовность, свое образное мышление. Иностранцы не понимают тонкостей наших аллегорий, наши секретные замочки двойных смысловых оборотов для них непостижимы, потому что они не имеют ключа к их расшифровке. И нам тесно в рамках современного алфавита, ведь раньше букв было гораздо больше, многие со временем исчезли – повинны ли в этом естественные законы развития языка или некие отдельные заинтересованные личности – точно не знаю.

Я поддерживаю неоисследователей, потому что они хотят вернуть нам самоуважение, без которого мы не сможем уважать друг друга, а значит, будем разделенными и слабыми. И каждый сможет нами помыкать.

Все это очевидно, всем это известно, однако особых изменений пока не видно. Кризис уже бушует, это хороший знак, и я надеюсь, что невидимые стены будущего, лучшего будущего, уже выстраивает наш светлый сильный непобедимый дух. Говорят, что мы ленивый народ, что мы не любим работать. А я думаю, нам просто неинтересно. Нам глобально неинтересно. Мы как будто очень устали от этого многовекового рабства и не верим пока, что можем жить по-другому, что можем что-либо изменить – в себе и вокруг себя. Поэтому срочно нужна надежда! Поэтому мы по-прежнему неистребимо, интуитивно надеемся, что все будет хорошо.

Все уже хорошо.

И с каждым подключившимся к этой надежде наша жизнь будет все лучше и лучше.

…легко можно потеряться.

Допустим, тебе девятнадцать. Сегодня на тебе дудочки-джинсы, жестокое декольте, а в глянцевой сумке газовый баллончик. Ты идешь с подругами в клуб производить фурор. Неважно, в чем ты носилась по квартире и на чье имя отзывалась, когда готовилась к Выходу – красная помада все меняет. Из дома, чеканя шаг, выходит совершенно другая девушка. «Элис, прыгай!» – кричат тебе из такси, но у тебя такой взгляд, что все подождут, пока ты покажешь миру, КТО сейчас, в эту торжественную минуту, топчет своими стройными царскими ножками унылый асфальт.

Конечно, я буду переживать. Буду звонить, надоедать тебе, как полоумная, каждые пятнадцать минут назиданиями, а потом, когда ты вернешься глубоко за полночь, небрежно швырнешь невероятные шпильки, распустишь волосы, ты снова станешь моим ребенком, который попросит медвежонка в постель и бутерброд с джемом на ночь. Расскажешь, какой дурак этот Юрик.

Меня всегда поражали эти метаморфозы. Иных невозможно запомнить, настолько они многолики. Иногда встречаешь в Сети наивные классификации людей по особенностям поведения и думаешь: это все об одном, я его знаю. Об одном мужчине я думала, что он трус и слабак, а он вынес целую семью из пожара. После он боялся своего подвига, но в ту минуту был ли это он слабаком? Может, это был некто Зорро или даже Человек-Паук?

Есть люди, которые извлекают из тебя худшее, и тебе становится противным собственное поведение, с другими раскрываешься, как цветок. С одним партнером чувствуешь себя настоящим мужиком или неловкой дурой, не понимаешь, почему ты несешь чушь, и внимательно слушаешь чушь, которую несет он. Другой рождает в тебе Женщину (3. 1 + 1 = 1), с ним ты невозможно легка и прекрасна. Потом натыкаешься на предыдущего, и снова дура.

Иногда человек настолько ловок в перевоплощениях, что забываешь, как его зовут. Это заметно даже по фотографиям в «Одноклассниках», когда листаешь чей-то альбом, а у тебя в глазах рябит от обилия противоречивых образов, и если не подпись «Это я после корпоратива», ни за что не догадаешься. Другие более постоянны и легко узнаваемы даже спустя десятилетия. Я ломала голову над тем, почему двое в классических семейных парах, справляющие «ювелирные свадьбы», так похожи друг на друга, хотя изначально были полными противоположностями? Понятно, что это оттого, что они долго живут вместе, но каков механизм?… Как два раздельных человека сливаются воедино? И почему сегодня я слышу шорох крыльев за собой, а завтра чувствую себя ничтожеством? Кто я? Кто мы?

Раньше я верила, что за маской – настоящее лицо; что есть моменты, когда мы ненастоящие, а потом что-то происходит, и вдруг, как черт из табакерки, появляется «Истинный Я». Эта вера все усложняла. Потому что я не могла понять, как не пропустить себя настоящую? Если разбудить меня среди ночи, я покажу себя в зеркале или ткну пальцем в грудь, утверждая, что это я, но, возможно, и ночью мое лицо прикрыто маской. Это плохо. Когда ты не знаешь, кто ты, от чего тебе отталкиваться? Чью волю исполнять? Что – твое? Чего ты хочешь (4. Градация убеждений), в конце концов?

К твоему мифическому «Я» отсылают тебя корифеи позитивного мышления и разные универсальные волшебники со своими популярными техниками исполнения желаний. Призывают найти и обезвредить в себе «чужое». И ты идешь, не зная куда, и ищешь, не зная что. Наконец, ты залезаешь в такие дебри, после которых вообще ничего не хочется – таким утомительным был путь.

Я честно и настойчиво искала свое «Я», и в какой-то момент решила, что хочу заниматься музыкой. Это было настоящее, сильное желание, но потом я вспомнила, что этого очень хотел и до сих пор хочет мой отец. Значит, оно не мое? Или, например, желание писать книги. У меня в школе была замечательная учительница русского языка и литературы, каких единицы. Она очень старалась развить во мне талант (4. Твори мир) писательства и уверена, что я должна уже начать писать и нелепо, если этого не происходит. Я обязательно отнесу ей свою книгу, пусть она увидит, что ее старания не были напрасными. Но если следовать логике, значит, это тоже – «не я». Я добрая и мягкая? Едва ли, разве что временами. Иногда непонятно, что из меня такое вылезает, даже стыдно сказать. Я прихожу домой, а в мусорном ведре разбитая чашка. Спрашиваю: «Кто?» Ты мотаешь головой: «Это не я, это Гомер Симпсон. Еще он разлил молоко на клавиатуру».