Кирилл говорил, что рублей сейчас столько, что очередь за долларами будет до нового года.

– Хоть аукцион устраивай, – веселился он, – кто больше?

– Стремное дело, – сказал Боря, – опасно.

– Если у кого и опасно, так это у вас, ребята, – ответил Кирилл, – за вами-то нет никого, никто не защитит, не прикроет.

Сделка была завершена. Деньги возвращены в банк. Все, кто должен был заработать на сделке, – получили свое.

Мне выплатили премию в размере трех тысяч рублей и подарили видеомагнитофон.

Не всякий может пройти испытание деньгами. Я знаю, что не смог пройти его.

Через месяц я знал все московские злачные места и, что значительно хуже, эти злачные места знали меня.

Приближалась сессия, но я не только умудрился нахватать задолженностей по основным предметам, но и вообще перестал посещать институт.

Элла пыталась меня образумить, но в день, когда я вообще не приехал домой, собрала вещи и уехала к родителям.

Отъезд жены произвел обратный эффект, я окончательно отбросил все ограничения и, как следствие этого, познакомился с Олей.

Мы с приятелем просто подсели к ее столику в кафе «Охотник» на улице Горького, она мне очень понравилась – брюнетка с аристократической внешностью, тонкими чертами лица.

Наш роман продолжался две недели, но наконец позвонил Артем и сказал, что мне завтра надо приехать в Ригу.

– Хорош балдеть, начинаем новое дело, – сообщил он.

В принципе, я был очень рад этому известию: во-первых, деньги расходовались очень быстро и, во-вторых, мне нужно было спокойно обдумывать, как быть дальше. Когда я сообщил Оле, что на три дня уезжаю в Ригу по делам, она захотела поехать со мной, и вечером мы с Олей в спальном вагоне отправились в Ригу.

Моим надеждам спокойно разобраться в ситуации не суждено было сбыться.

Я решил не говорить Артему, что приехал не один, нужно было срочно найти жилье. На площади перед цирком на улице Кришьяна Баруона, нам предложили комнату недалеко от центра всего за пятнадцать рублей в день.

Бросив вещи, я поехал к Артему. Олю я попросил ждать меня и никуда не выходить.

Артем удивился, что я остановился в этот раз не у него или его родителей.

Я сказал, что не хочу их стеснять, на что Артем ответил, что если я таким образом намекаю, что он в Москве тоже должен снимать квартиру, то, как он любил выражаться, – «хрен мне».

– Готов выслушать самое гениальное из того, что когда-либо слышал? – поинтересовался Артем.

– Всегда готов, – ответил я и отдал пионерский салют.

– Традиционные лидеры советской международной торговли окончательно расписались в своем бессилии в решении вопросов насыщения рынка, – начал Артем с интонациями лектора высшей партийной школы, – и в сложившейся ситуации правительство вынуждено проводить валютные аукционы, участниками которых могут стать только государственные структуры.

– Мы теперь в Минфине работаем? – улыбнулся я.

– Ладно. Объясняю своими словами. Теперь можно официально купить доллары и легально осуществлять валютные операции без помощи государства. Заполняешь бланк заявки, размещенный в газете «Известия», и, указав там необходимую сумму валюты и максимальный курс, по которому государственная организация готова ее приобрести, бланк ценным письмом пересылаешь во Внешэкономбанк, выигрываешь аукцион и получаешь доллары.

– Так это только для государственных предприятий, ты же сам сказал.

– Слушайте дальше, юноша. Я оформляю кредит на одно из государственных предприятий папиного треста для покупки оборудования, которое после получения кредита, посредством аукциона, приобретает доллары для оплаты валютного контракта между этим предприятием и компанией «Норт Америка корпорэйшен оф интернейшнл трэйд», которую я открыл в Канаде в апреле. Следишь за мыслью?

Я кивнул.

– После получения денег канадской компанией, которую я по первым буквам, любя, называю НАКИТ, я закупаю для треста товары народного потребления: холодильники, пылесосы, телевизоры – и поставляю их тресту со своей наценкой, а это тридцать процентов, тридцать! После этого работать уже можно только в удовольствие, – сказал Артем, – ни я, ни ты и ни Борька больше никогда не будут волноваться о куске хлеба с маслом.

– Послушай-ка, Артем! Я-то зачем в этой схеме? – спросил я.

– Как ты думаешь, что будет делать трест с таким количеством товара?

– Думаю, что он его будет продавать, – ответил я.

– Правильно, давай зачетку, – засмеялся Артем, – а кому? И, главное, кто будет заниматься этим? Папа мой, что ли? Мы и будем реализовывать, причем заработаем на этом еще раз!

– Ты же сказал, что тридцать процентов НАКИТ заработает? – удивился я.

– Верно, но на таком товаре сейчас все заработают от тридцати до пятидесяти процентов – и НАКИТ, и трест, и мы. Сам подумай, телевизор стоит долларов сто двадцать, это две с половиной тысячи рублей. Сколько он стоит в комиссионке?

– Тысяч шесть.

– Вот и вся математика, – Артем прихлопнул руками и рассмеялся, – стоило мне ради этого в институтах и академиях учиться?

Потом Артем рассказал мне про аукцион и то, где он собирался взять деньги для покупки долларов на аукционе.

– Аукцион несколько раз в неделю проходит, я тебе дам телефон человека, будешь с ним на связи, он скажет, что дальше надо делать, я ж тебе зарплату плачу.

– Когда начинаем?

– Уже начали. Пробная заявка на аукцион уже ушла, кредит, правда, еще не оформлен.

– Как же доллары купишь, если рублей нет?

– Все нормально, когда аукцион выиграем, часть денег завод переведет, потом и кредит подойдет, я же на очень хорошем счету теперь. Мы с «Тристаром» всем дали заработать.

– И последнее, почему все не покупают доллары на аукционе?

– Не знаю, наверно, газеты не читают, – улыбнулся Артем.

Я разрывался, общаясь с Артемом, – одна моя половина горела желанием срочно возвращаться в Москву и заниматься аукционом, реализацией холодильников и телевизоров, но в то же время вторая половина напоминала мне, что на улице Баурона меня ждет человек, которого я хотел увидеть больше всех на свете.

Артем сказал, что ждет меня утром в офисе для обсуждения программы моих действий.

Уже предвкушая баснословные доходы от продажи телевизоров и холодильников, я решил, что экономия больше неуместна, и мы с Ольгой, взяв такси, уехали в Юрмалу.

Как оказалось, Оля видела море последний раз еще в детстве и была в восторге от идеи поехать на Рижское взморье.

Мы прошли все побережье от Дзинтари до Дубулты под аккомпанемент набегающих волн, пока ноябрьский пронизывающий ветер, недружелюбно сопровождавший нас с самого начала, не погнал нас с пляжа на улицу Йомас, где в одном из немногочисленных работающих кафе мы и отогревались кофе с рижским черным бальзамом.