– Ну и ну, – пробормотала Мариша, машинально позавидовав плодовитости белых мышей и хомячков. – Всем бы так.

– А мы с тобой вдвоем только искать станем? – внезапно поинтересовался Евдоким. – Так я тебе сразу говорю, завтра я на смену заступаю. И освобожусь только через три дня.

– То есть три дня подряд ты работаешь?

– Да.

– Так это же замечательно! – обрадовалась Мариша. – Ты будешь слушать и мотать на ус все, что происходит в зоопарке. Это и будет твоим заданием. Справишься?

– Слушать и мотать на ус – это я могу, – важно пробасил Евдоким, чрезвычайно польщенный этим поручением. – При мне люди не стесняются.

Мариша кивнула. Евдоким в самом деле производил впечатление человека, которого можно не стесняться. Ну, вроде деревянной скамейки или того же куста акации. Вроде бы он и есть, а вроде бы его и нету.

– А вы одна расследовать это все будете?

Осознавая важность момента, Евдоким снова перешел с Маришей на «вы». Он вообще легко менял отношение к ней. Сначала в момент знакомства они были собратьями по несчастью и говорили друг другу «ты». Потом Евдоким вздумал поухаживать за Маришей. И она стала говорить ему «вы», как бы создавая дистанцию. А он ей продолжал «тыкать», стремясь эту дистанцию убрать. И вот теперь их отношения стали официально партнерскими. И они стали говорить друг другу «вы».

Конечно, все это было слишком сложно для Евдокима. И он никаких выводов не делал, просто ощущал, что время, когда они были с Маришей на «ты», миновало. И вряд ли быстро наступит вновь. Ведь в плане расследования Мариша была на несколько голов выше его. И, осознавая ее превосходство, Евдоким согласился играть вторую роль.

– Так вы одна будете… расследовать?

– Нет. Одной некомфортно. Я позову подругу.

Честно говоря, выбор подруг, на которых бы Мариша могла положиться в этом деле, был невелик. Пожалуй, Инна подошла бы больше других. В конце концов, у нее тоже есть ребенок – разбойник Степка. И Инну должно затронуть, что их общее развлечение – питерский зоопарк – вдруг стал ареной жестоких убийств.

– Это же безобразие, – пыталась сагитировать Мариша подругу. – Полнейшее безобразие. Дети приходят, чтобы поглазеть на диких животных. И что они видят? Трупы людей!

– Так уж и трупы, – возразила Инна. – Одно тело нашел служитель. Второе углядела твоя племяшка. И только третий труп наделал переполоху.

– А кто тебе сказал, что этот труп последний? Могут быть и другие! И еще не известно, кто найдет следующий. И в каком виде он его найдет. Вдруг этот труп будет четвертован, а найдет его маленький мальчик? Вроде Степки? Кстати, вы в ближайшее время с ним в зоопарк не собираетесь?

Аргумент был сильный. Своего сына Инка обожала. И сейчас, кинув в его сторону опасливый взгляд, тут же согласилась помогать Марише.

– Ты права. Это следует прекратить. И чем быстрее мы с тобой поймаем этого негодяя, тем лучше.

Осталось заручиться согласием Инкиного мужа. Вот с ним-то, как подозревала Мариша, могли возникнуть проблемы. Но оказалось, что Инка сейчас в стадии очередного перманентного развода с любимым мужем. Так что муж вроде как в жизни был ей и не указчик.

– Все развлекаетесь? – хмыкнула Мариша, услышав про очередной бракоразводный процесс, который затеяли Инка и ее муж.

– Знаешь, опасаюсь, как бы на этот раз не получилось все по-настоящему.

– С чего вдруг?

– Ну, много есть обстоятельств, – туманно ответила Инна.

– Назови хотя бы несколько.

– Раньше он всегда настаивал, чтобы Степка оставался с ним. А в этот раз совершенно спокойно отнесся к тому, что сын остается со мной. Да и обычно это я начинала требовать развода, а в этот раз – он.

– Может быть, у твоего завелась любовница?

Инна лениво зевнула и произнесла:

– Завелась.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – ужаснулась Мариша. – Кто она?

– Какая-то молоденькая фифочка. Думаю, что ей лет семнадцать.

– Такая молоденькая?

– Ну, может быть, восемнадцать, – великодушно прибавила Инна годик.

– Ни фига себе! И он от тебя к ней ушел?

– Да. Но вообще-то этого и следовало ожидать. Ты же помнишь, мы с ним все время ссорились. Я к нему все время цеплялась. Какой мужик такую жизнь выдержит?

– Что-то я не припомню, чтобы он прежде жаловался.

– А он и не жаловался. Все в себе таил.

– Брось ты! Никуда он не денется. Он тебя любит.

– Любил, – поправила подругу Инна и сказала: – Слушай, не трави мне душу. Давай лучше займемся расследованием. А Степку я с няней оставлю. Ему не привыкать.

Мариша покосилась на полусироту, но тот своего сиротского положения, кажется, не осознавал. И вовсю таращился на экран компьютера, где человек-паук лихо сигал с одного небоскреба на другой. Исчезновения матери из своей жизни Степка даже не заметил. И когда Инна крикнула ему из прихожей, что уходит, вышла ее проводить только няня.

Появление няни в прихожей навело Маришу на еще одну тревожную мысль.

– Слушай, а как вы со Степкой будете жить? На что?

– Не знаю. Придумаю чего-нибудь. Работать пойду.

– Работать? А что ты умеешь?

Инна задумалась.

– Ну, сначала пойду учиться, а потом уже работать, – поправилась она. – На учебу, я уверена, он мне денег даст. Он ведь не жадный в принципе человек. Ты же знаешь.

Мариша знала. И ей как-то не верилось, что двое близких ей людей, столько лет проживших бок о бок, родивших и вырастивших почти взрослого сына, который в прошлом году уже пошел в школу, вдруг вот так взяли и разбежались.

– Бред какой-то.

Вместо ответа Инна начала расспрашивать Маришу про то, что той удалось узнать об этих убийствах. И наконец заявила:

– Я тоже считаю, что нам нужно наведаться в гости к этому Кириллу. Где он хоть вообще-то, этот мужик?

Где жил Кирилл, стараниями Евдокима старшая сыщица была отлично осведомлена.

– Вот его адрес. Живет парень, верней, жил, со своими родителями. Они у него люди весьма преклонного возраста. Даже страшно себе представить, как они могли отреагировать на известие о смерти единственного сына.

Но оказалось, что все совсем не так страшно, как представляла себе Мариша. Дверь подругам открыла странная личность, с трудом фокусирующая взгляд, покачиваясь на тонких, словно ходули, ножках.

– В-вам к-кого? – промямлила личность заплетающимся языком, пока подруги с изумлением разглядывали это существо.

На нем были надеты синие, вытянувшиеся на коленях до состояния пузырей треники – «Привет из СССР!». Сверху треников были надеты шорты, а сверху… невообразимо грязная рубашка. Волосы у этой личности имелись редкие, жидкие и стянуты на затылке в нелепый хвостик. Судя по обилию морщин и седине, возраст личности мог быть около пятидесяти или даже шестидесяти. Мама? Папа?