Как бы там ни было, сегодня она действительно задела меня за живое.

Началось все как обычно. После школы я сразу отправился в дом престарелых, выбравшись, к счастью, с парковки для учеников живым. Помахал секретарше Кэти и прошел по коридору в комнату бабушки. (Кэти мне в ответ никогда не машет. Я даже не видел, чтобы она хотя бы моргала. Просто весь день смотрит в упор на входную дверь. По-моему, очень скоро из сотрудников она перейдет в разряд пациентов.)

– Привет, бабуль, – сказал я, заходя. Бабушка сидела на кровати и что-то вязала.

– Ты кто? – удивленно спросила она. Каждый раз больно это слышать.

– Карсон, – как и всегда, ответил ей я. – Твой внук.

– Нет. – Она покачала головой. – Мой внук еще совсем маленький.

– Вырос уже. – Я пожал плечами.

В короткий миг я готов был поклясться, что она меня узнала. Но, возможно, мне просто очень этого хотелось. Бабушка слезла с кровати и пошла к двери.

– Я сейчас приду, – сказала она.

Прошло несколько минут, я сел и взялся за домашку. В коридоре бабушка разговаривала с одной из нянечек.

– Мне нужна духовка, – сказала она.

– Вам нельзя ей пользоваться, – ответила нянечка.

– Но у меня гость, вдруг он проголодается, – настаивала бабушка.

Еще через пару минут она вернулась с блюдцем печенья «Oreo».

– Вот, прямо из духовки. – Бабушка улыбнулась и протянула блюдце мне.

Я не смог сдержать улыбку.

– Спасибо. – И достал из сумки газету. – Я принес тебе последний выпуск «Хроник школы Кловер».

Бабушка бросила на него взгляд и снова посмотрела на меня.

– Моя статья называется «Секс-скандал в маленьком городе», – сказал я. – Она почти как «Геноцид уборщиков», тебе тогда очень понравилось…

– Ты знаешь моего внука? – спросила бабушка.

Она спрашивала это уже миллион раз, но не думаю, что к такому вопросу от родной бабушки можно привыкнуть.

– Думаю, да, – сказал я.

– Я по нему соскучилась. – Бабушка погрустнела. – Он теперь уже меня не навещает. А когда-то писал для меня рассказы. – Ее лицо снова просветлело.

– Правда? – спросил я.

– Помню самый первый рассказ, что он мне написал. – Бабушка широко улыбнулась. – «Жил-был мальчик». – Она захихикала.

– Я тоже это помню, – ответил я. Странно, но я был просто счастлив, что это воспоминание сохранилось.

– Я ему сказала, что рассказ надо бы как-нибудь дополнить, и на следующий день он принес мне другой, – продолжала бабушка. – «Жил-был мальчик, который хотел летать».

Об этом я и сам напрочь позабыл.

– Я волнуюсь за него, – сказала бабушка и снова погрустнела. – Он с годами переменился. Мне кажется, его родители скоро разведутся. Раньше он был счастливым, а теперь вокруг него столько негативной энергии. Ведь собственная грозовая тучка может быть до смерти опасна, знаешь ли.

Она подошла к окну, качая головой, и выглянула в сад. Даже с Альцгеймером бабушка порой говорила дельные вещи. Она посмотрела на меня, будто хотела еще что-то добавить, но стоило мне встретиться с ней взглядом, как стало ясно, что все снова потеряно.

– Ты знаешь моего внука? – спросила она опять.

– Я так думал, – ответил я.

Бабушка пожала плечами и снова принялась вязать.

Я закончил домашнюю работу, но остался до темноты – не хотелось уходить. Мне редко доводилось увидеть в бабушке ту, настоящую, прежнюю бабушку, и я хотел запомнить этот день надолго.

В конце концов она уснула, и я решил, что мне пора, но до самого дома думал о том, что она мне сказала. Да, знаю, я человек язвительный и немного усталый, мне даже это отчасти нравится, но печален ли я? Счастлив ли я?

Я, конечно, планирую стать счастливым потом, в будущем, но будущее еще не настало. Так какой же я сейчас? Я не из тех, кто живет моментом и думает о настоящем.

Домой я добрался в без пятнадцати десять. На кухонном столе стояли новые пузырьки, и я был очень рад, что мама вышла на улицу, пусть даже по зову лекарств. Она сидела на террасе, смотрела на звезды и была пьяна в хлам.

– Где был? – спросила мама.

– В Мюнхене, – отозвался я.

Мама закатила глаза.

– У кого-то дома чудесные женихи и снимки УЗИ, а у меня только умник-спиногрыз, которого я даже не хотела рожать.

Вам, наверное, покажется, что это очень грубо, но я уже привык к ее пьяному нытью. Видимо, в аптеке увидела какую-нибудь беременную женщину и обозлилась. Все, что напоминает ей о моем отце, – больная тема.

– Значит, я нежеланный? – спросил я.

– Никогда не заводи ребенка, чтобы спасти брак, – дохлый номер, – продолжала она. – Я могла бы стать кем-нибудь! Да хоть аптекарем! Но решила остепениться, потому что мне казалось, что я этого хочу. Что он этого хочет.

– Изменить жизнь никогда не поздно, – сказал я ей.

– Для меня уже много лет как поздно, – несвязно пробормотала она в ответ. – Тебе везет, Карсон. Ты молодой, наивный. Тебе до сих пор кажется, что ты в самом деле сможешь выбраться из этого города и кем-то стать. Держись за эти свои мечты как можно дольше.

Казалось, она вот-вот расплачется.

– Спокойной ночи, – сказал я и вернулся в дом. Боялся, что если и дальше буду ее слушать, то и в самом деле поверю.

Похоже, не одна бабушка в моей жизни несет всякую чушь. К счастью, я привык принимать близко к сердцу только слова женщины с Альцгеймером.

Спокойной ночи. Слава богу, что сегодня пятница.

Всеми фибрами души ненавижу понедельники. Так что да, я с самого утра был слегка не в настроении, но серьезно, убейте этот день об стену кто-нибудь. Началось все там, где лежит корень всех бед человечества. Да, вы угадали, на парковке для учеников.

Я уже почти занял место (даже включил поворотник, хотя это бесполезно), как вдруг откуда ни возьмись появился огромный джип и влез впереди меня. Не успей я вовремя ударить по тормозам, от меня вместе с машиной осталось бы мокрое место.

За рулем сидела какая-то тупая девица из команды по софтболу. Ее не волновало ничего, кроме трех подруг, которых она подвозила в школу, и кошмарной музыки, орущей в колонках.

Но взбесило меня даже не это, а наклейка у нее на бампере: «У ВАС ДЖИПА НЕТ, ВАМ ВСЕ РАВНО НЕ ПОНЯТЬ».

Не знаю почему, но эта надпись довела меня до точки. Я вылез из машины, хлопнув дверью, и направился к джипу.

– Эй! – рявкнул я и забарабанил по стеклу. Она оглядела меня с ног до головы, фыркнула и повернулась к подругам. – Алло, я знаю, что ты меня слышишь! У тебя на машине крыши нет!