эмоционально неустойчивую особу, неспособную справиться с работой няни. Я не имею права расплакаться – нет, только не сейчас.

– Моя тетя была необыкновенным человеком. Когда она умерла, я почувствовала, что мне незачем больше оставаться в Вирджинии. По ее словам, сама она очень любила Нью-Йорк и всегда хотела вернуться сюда.

После моей последней фразы на лице миссис Бэрд появляется удивленное выражение:

– Она сама была из Нью-Йорка? И откуда именно?

– Из Бруклина. Она работала в страховой компании и каждый день ездила в офис на метро.

– А как она оказалась в Вирджиния-Бич?

– Она хотела найти подходящее место, где могла бы воспитывать меня после того, как мои родители умерли. И делала для меня все, что могла. Например, она научила меня ездить на велосипеде. Была волонтером в моей школе. Помогала мне с математикой.

– Похоже, она была замечательной женщиной.

– Несомненно, – киваю я. – Самой лучшей на свете.

От воспоминаний на меня накатывает теплая волна. И теперь я уже сожалею о том, что еще совсем недавно пожелала, чтобы у тети Клары было столько же денег, сколько у Колетт, чтобы она могла показать мне, как сильно она меня любит. На самом деле она показывала мне это постоянно – каждый день и всеми возможными для нее способами.

– Значит, получается, что вы теперь как бы идете по ее следам, – говорит Колетт с сияющими глазами. – Вы делаете память о ней живой – ведь вместе с вами и ее душа перенеслась в Нью-Йорк.

Я наклоняю голову – до сих пор мне ни разу не доводилось думать об этом в таком ключе. Да, для тети Клары Нью-Йорк был ее городом, и при жизни она много рассказывала мне о нем – например, где пекут самые вкусные рогалики, на каком фермерском рынке в Брайант-парк нужно покупать продукты, в каких клубах лучше всего слушать джаз, как бесплатно воспользоваться паромной переправой на Стейтен-Айленд, из гавани которого можно было наслаждаться видом небоскребов Манхэттена.

Уже после того как она умерла, я часто представляла ее себе – еще молодую и энергичную. Тогда ее каштановые волосы обычно были собраны в хвост – это рак превратил их в жидкий неопрятный пучок, а потом и вовсе уничтожил. Слушая тетю, я представляла, как она стоит на палубе парома, опершись на поручни ограждения, и глядит на раскинувшийся перед ней огромный город, обещавший ей счастливое будущее и жизнь с любимым мужчиной. Ради меня тетя Клара отказалась от всего – от личной жизни, от карьеры. И уехала в другой штат воспитывать меня – одна.

Да, тетя Клара бросила ради меня все.

Потом мои мысли следуют в другом направлении – и я начинаю думать о том, что, пожалуй, переехав в Нью-Йорк, я в действительности воплощаю в жизнь мечту моей тети и тем самым словно бы возвращаю и ее саму домой. И что в таком случае у меня есть ангел, который откуда-то сверху присматривает за мной.

Между тем миссис Бэрд перестает задавать мне вопросы. Она смотрит на меня с явным любопытством, словно готова была бы отдать миллион долларов за то, чтобы я поделилась с ней воспоминаниями, которые сейчас роятся в моей голове. Но она не произносит ни слова, не пытается влезть ко мне в душу – просто дает мне возможность посидеть спокойно и насладиться ими.

Так проходит пять минут. Это самое странное собеседование из всех тех, на которых мне приходилось бывать.

– Да, я согласна с вами – наверное, действительно ее душа перенеслась вместе со мной в Нью-Йорк, – говорю я.

Миссис Бэрд улыбается. Я слегка меняю позу и пытаюсь снова сосредоточиться на решении стоящей передо мной задачи – успешно пройти собеседование. В то же время мне ужасно хочется поинтересоваться, могу ли и я, со своей стороны, задать несколько вопросов. В конце концов, я ведь еще даже не познакомилась с дочерью миссис Бэрд. А мне бы очень хотелось узнать о ней побольше. Меня, например, очень удивило то, что маленькая девочка так долго тихо сидит за креслом и никак не дает о себе знать.

– А сколько лет вашей дочери? – спрашиваю я, собравшись с духом.

– Ей почти четыре. Кроме того, у меня есть тридцатидвухлетний приемный сын – собственно, это сын моего мужа от предыдущего брака. Он время от времени живет у нас. – Миссис Бэрд чуть наклоняет голову: – Кажется, вы говорили с ним по телефону?

Я киваю и жду, что она расскажет еще что-нибудь о своей дочери, но тут она издает негромкий смешок, осознав, что допустила оплошность.

– Извините, – говорит она, – просто я веду себя так, как будто мне никогда раньше не приходилось проводить собеседования. – Миссис Бэрд снова хихикает и прикрывает ладонью рот. На секунду между губ, накрашенных красной помадой, мелькает полоска безупречно белых зубов. – Вы, должно быть, подумали… – Женщина на секунду умолкает и делает глубокий вдох и выдох, стараясь успокоиться. Похоже, она нервничает не меньше меня – и это странно, поскольку это ведь она нанимает няню.

– Мою дочурку зовут Пэтти, – говорит миссис Бэрд после небольшой паузы, лучась улыбкой. – И она самый любимый, самый важный для меня человек во всем мире. В июле мы отметим ее четвертый день рождения.

Итак, девочку зовут Пэтти, и летом этого года ей исполнится четыре годика. Что ж, думаю, я справлюсь.

Я бросаю взгляд туда, где прячется ребенок.

– А можно мне с ней познакомиться?

– Скоро будет можно, – отвечает миссис Бэрд и тут же добавляет: – Понимаете, обычно я, проводя первую беседу с теми, кто претендует на должность няни, даю Пэтти возможность послушать наш разговор. Затем те, кто проходит отбор, могут вернуться для продолжения беседы.

– Разумеется, – киваю я. – Скажите, а какая она – Пэтти? – интересуюсь я, инстинктивно глядя туда, где скрывается девочка. Она по-прежнему не выходит из своего укрытия.

Внезапно мне приходит в голову мысль: а что, если семья Бэрд не просто так настаивает на конфиденциальности? Что, если за этим стоят какие-то особые обстоятельства? Скажем, девочка может быть больна или травмирована в результате какого-нибудь несчастного случая, который обезобразил ее внешность. Но если это так, разве Бэрды не предпочли бы нанять кого-то, кто способен, помимо прочего, при необходимости оказать ребенку полноценную медицинскую помощь?

Однако, судя по поведению миссис Бэрд, мои предположения беспочвенны.

– Она замечательная, – говорит моя собеседница. – Настоящий маленький ангел. У нее светлые волосы – как и у меня, но… – Миссис Бэрд трогает свою прическу и снова издает негромкий смешок. – Она натуральная блондинка, в то время как я всего лишь пытаюсь ею оставаться. Она обожает всякие придуманные истории и сказочных принцесс. Она очень