– Да заткнись ты наконец – она, она! Не она это была, а другая баба! Ты что, еще не понял этого до сих пор? Девственность, к твоему сведению, не восстанавливается. Ее хирурги иногда, правда, «штопают», но уж никак не патологоанатомы! Пойми, одна баба с тобой переспала, подсыпала тебе что-то в водку, чтобы ты отключился, потом убила эту несчастную Лизу Самарину, а ножик тебе в руку положила. Поэтому она тебе и представилась ее именем – Лиза, чтобы ты думал, что та баба, с которой ты переспал, и была Лиза Самарина.

– А сперма? Сперма моя как на теле этой Лизы Самариной оказалась? Та, другая, что, мой… этот… вытащила, пока я в отключке был, и… того самого – над телом убитой?!

– Это, милый мой, проще простого. Ни в какую урну она презерватив не выкидывала, а придержала у себя и затем вылила его содержимое на тело убитой! Но только неувязочка небольшая получилась – не знала она, что Лиза эта девственницей была. Хотя это уже неважно, тебе и так хватит. Сексуальные действия извращенного характера, произведенные с трупом, – звучит впечатляюще.

– Какой ужас! Надо же так вляпаться! А я все никак не мог понять, почему следователь меня так подробно расспрашивал о том, как я с ней этим делом занимался. Прицепился как банный лист. Теперь я понимаю, почему он ни одному моему слову не поверил! Что же делать? Кому это могло все понадобиться? У меня вроде врагов нет.

– Думаю, надо искать молодую женщину, которая тебя так классически подставила. И этой женщине по каким-то причинам сильно мешала Лиза Самарина. Ты же в этой истории оказался козлом отпущения, просто под руку подвернулся случайно, потому что пить надо меньше. Хотя, может, и не случайно… Ты в городе никого не знаешь: ни друзей, ни знакомых у тебя здесь нет, не видишь ничего. Определенно, не случайно! Очки ты свои когда потерял?

– В тот день и потерял. Перед тем как заснуть, вроде были они при мне. Проснулся – не нашел.

– Просто чудненько! Эта девочка очень умна, Громов. Она тебя заприметила – и все рассчитала, подготовила. Надо ее искать в окружении Лизы Самариной, сильно, видно, девушка ей на хвост наступила. Так, ну ладно, с этим мы разобрались. Переходим к следующему вопросу. При тебе нашли пузырек с психотропным препаратом, называется он фенектил. В небольшом количестве этот препарат обнаружен в твоей крови. Объясни, что это за ерунда такая?

– Никакая это не ерунда. Это лекарство прописано мне лечащим врачом. Я после ранения лежал в военном госпитале, а потом меня перевели в реабилитационный центр. У меня такая депрессуха началась, что я чуть руки на себя не наложил. Доктор мне и прописал эти таблетки. Препарат необходимо пить в течение нескольких лет.

– Насколько я знаю, психотропные препараты не употребляют вместе с алкоголем, Андрей, – поучительно сказал Арестов.

– Да знаю, знаю, что нельзя, поэтому я дозу и снизил, боялся, что коньки отброшу, – раздраженно сказал Громов. – По правде сказать, когда я очнулся, мысль у меня мелькнула и до твоего прихода не отпускала – что я эту девочку убил. Доктор предупредил меня, чтобы дозу не менял, а я его не послушал. Поэтому я тебе и сказал в начале нашей беседы, что не знаю точно, убил или нет.

– Опять ничего не понятно. В твоей крови обнаружен алкоголь, еще небольшое содержание твоего лекарства – и все. Ты это все подтверждаешь, подтверждает это и экспертиза. Но почему тогда ты уснул, как только выпил из бутылки? Кстати, никакой бутылки при осмотре места преступления не нашли.

– Значит, она уволокла ее с собой, потому что в бутылке было намешано снотворное или еще какая-нибудь дрянь, которая меня и усыпила, – высказал свое предположение Громов.

– Так-то оно так, но в твоей крови, кроме водки и фенектила, ничего не обнаружено. Никакого снотворного. Потом, по материалам дела, ты вроде бы оказал сильное сопротивление сотрудникам милиции, и нашли тебя не спящим, а наоборот. Имеется и свидетельница этому.

– Ты мне не веришь? – подавленно спросил Громов.

– Я тебе верю, Андрей, не сомневайся. Но это все странно. Мне надо подумать над этим. – Аркадий встал и заходил по комнате. – Ладно, Громов, на сегодня все. Пойду я, у меня еще дел по горло. Завтра к тебе приду. – У двери он неожиданно остановился и вопросительно посмотрел на Андрея: – Слушай, Андрей… А почему ты сказал, что юбка девушке совершенно не подходила? С чего вдруг такая тяга к моде?

– Знаешь, когда отказывает один из органов чувств, например, зрение, – застенчиво начал объяснять Громов, – другие органы становятся более чувствительными, что ли. Ты смотрел фильм с Аль Пачино «Запах женщины»? Вот и со мной такая метаморфоза произошла. От той девушки пахло красотой и независимостью, а одежда, которая на ней была, предназначалась скорее романтической идеалистке. Ну, бывают такие дамочки с приветом небольшим, девственницы-недотроги, «повернутые» на любовных романах эпохи рыцарей.

– Девственницы-недотроги, говоришь? – издал нервный смешок Арестов. – Ладно, нюхач хренов, Аль Пачино недоделанный, к сожалению, ты не видел фото этой убитой девочки – про мертвых плохо не говорят, – но она страшней атомной войны, бедняжка. Думаю, если бы ты ее понюхал – я имею в виду ту, которую убили, – то, руководствуясь обонятельной теорией, о которой ты мне так увлекательно поведал, у тебя бы точно не встал!

То, что за ним следят, он понял сразу, как только вышел из СИЗО. Почувствовал спинным мозгом, затылком, и это ему очень не понравилось. Всю дорогу до гостиницы он периодически внимательно смотрел в зеркало заднего вида, но никакого «хвоста» за машиной не заметил и, вздохнув с облегчением, решил, что это разыгралось его воображение. Аркадий припарковал «Тойоту» на маленькой гостиничной стоянке, вышел из машины и вновь ощутил на себе чей-то прожигающий взгляд. Он осторожно огляделся: немногочисленные прохожие спешили по своим делам, никто из них не привлекал к себе внимания, не выделялся из толпы, но странное ощущение не отпускало. Поежившись, словно от холода, он осмотрелся еще раз и пошел по направлению к входу в гостиницу со странным названием «Путь».

Под бдительным оком администраторши, пышно-грудой «девицы» лет пятидесяти с голубыми волосами, закрученными в редкие замысловатые завитки, он заполнил карточку гостя, внес задаток за неделю вперед и получил ключ от двухкомнатного номера категории люкс. Все происходило так нудно и долго, что когда Арестов наконец очутился в своем номере, который располагался в другом крыле здания, он, особенно не осматриваясь, скинул с себя пропотевшую за день рубашку, снял ботинки, с наслаждением прошелся по прохладному неровному полу, подошел к окну и распахнул его. Пейзаж, представший его взору, поверг адвоката в легкое замешательство: окна номера выходили на привокзальную площадь, где вовсю шла торговля овощами и фруктами, бабульки в платочках торговали семечками, туда-сюда сновали неопрятные тетки с огромными баулами, поддатые таксисты резались около своих таратаек в карты, ожидая редких пассажиров. Внезапно в окнах зазвенели стекла, закачались стены гостиницы, и Арестов почувствовал, как пол под ним вибрирует и подпрыгивает. «Землетрясение», – мелькнуло у него в мозгу, и Аркадий испуганно заметался по комнате, сшибая попадающиеся под руки и под ноги предметы, пытаясь сообразить, что делать. Решив наконец, что безопаснее выпрыгнуть в окно, он подбежал к нему и услышал душераздирающий гудок – к станции «Солнечная» подошла очередная электричка. «Прекрасно, – грустно подумал Арестов, – отдыхать и работать буду в комфорте и тишине. Градостроители продумали все до мелочей. Единственную гостиницу в городе расположили практически на железнодорожном пути! Замысел архитекторов и проектировщиков был вполне понятен: они совершенно не хотели, чтобы гости оставались в городе надолго – и создали для этого благоприятные условия. А чего я, собственно, хотел от гостиницы с многообещающим названием «Путь»? Странно, что, пока я оформлял проживание, никаких посторонних звуков не слышал. Хитрая администраторша окопалась в другом крыле, в комфорте и тишине. Завтра же переведусь туда, сегодня на это уже нет сил».