– Оказывается, это очень просто. Нужно всего лишь найти волшебный цветок, – шёпотом продолжила Лёлька. – И в ночь полнолуния, когда луна взойдёт на самую вершину, надо подкрасться и воткнуть этот цветок Колдунищу прямо в глаз. И всё! Он мертвец!

Последние слова она произнесла уже в полный голос, нетерпеливо подпрыгнув на месте сразу двумя ногами и прихлопнув в ладоши. От этой радости Алану пробил озноб. "Подкрасться и воткнуть прямо в глаз…" Ничего себе! Легко сказать…

******

Колдун был их тайной. Только их двоих, больше ни одна живая душе в мире ничего о нём не знала. "Если мы кому-нибудь расскажем об этом, – справедливо заметила рассудительная Алана, – нас точно запрячут в психушку, как Юрочку".

Юрочкой звали сына соседки из третьего подъезда, высокой дамы с длинным лошадиным лицом. Мужа этой женщины никто никогда не видел, (соседи могли только строить догадки о наличии в её жизни каких-либо мужчин), а сына – тихого, незаметного, похожего на тень, подростка Юрочку она держала в строгости, никогда не позволяя ему "ничего лишнего". В их дружном дворе, где все знали друг о друге всё, эти двое стояли особняком. "Лошадиная" дама вроде работала где-то "в органах", но в силу возраста Алана и Лёлька плохо представляли себе, где именно находятся эти самые "органы" и чем они занимаются. Юрочка вроде где-то учился, но не в местной школе, и со своими сверстниками не водился, предпочитая их общество одиночному сидению дома. Словом, никто ничего толком об этой семейке не знал, лишь иногда видели их, выходящими из подъезда или заходящими в него. И так продолжалось до того самого дня, пока пенсионерка Эдита Максимовна, собравшаяся с утра пораньше выбросить оставшиеся после вчерашних посиделок с подружками пустые коробки из-под вина и тортиков, не обнаружила Юрочку на ближайшей помойке. С блаженной улыбкой от уха до уха парень восседал, будто король на троне, на перевёрнутом мусорном бачке. В руках он держал большой пакет, из которого добывал, судя по счастливому лицу, что-то очень вкусное. Большую селедочью голову с обгрызенным хребтом, например, картофельную очистку, кусок заплесневелого сыра (причем, как вы, наверное, уже догадались, это был отнюдь не элитный "Рокфор"). Подозрительно косясь на подростка, Эдита Максимовна прокралась к помоечному ящику, и в этот момент Юрочка попытался запихнуть сыр себе в рот, чем поверг пенсионерку в настоящий культурный шок.

– Юрка! Ты что же это, паразит эдакий, делаешь! – закричала на него Эдита Максимовна. На что обычно тихий и незаметный Юрочка отреагировал весьма странно. Довольная улыбка немедленно сползла с его лица, а на её месте возникла злобная гримаса. Не слезая с крышки бачка, Юрочка вскочил на четвереньки, оскалился и зарычал, а потом залаял грубым басом, и запустил в оторопевшую Эдиту Максимовну гнилой картофелиной.

Пенсионерка в испуге побросала мусор и, отвешивая на ходу крестное знамение, кинулась к дому. "Помогите! В Юрку бес вселился!" – что есть мочи орала она при этом, несясь вприпрыжку, с совершенно несвойственной её солидному возрасту, скоростью.

В считанные минуты двор проснулся, и бедолагу окружили вездесущие ребятишки, среди которых оказались и сёстры. Юрочка шипел, плевался, кидался очистками, по-обезьяньи скакал на крышке бачка и по-собачьи лаял. Иногда, к всеобщей радости, он переходил и на человеческий язык – правда, в основном нецензурный. Жильцы озадачились – никто до сего момента даже предположить не мог, что этот вежливый тихоня знает такие слова. Поначалу выдвинули версию, что паренёк придуривается, и дворник дядя Паша, даже попытался стащить его за ногу с бачка, но тот неожиданно ловко извернулся и так же неожиданно сильно лягнул дядю Пашу, попав ему по лицу. Из носа дворника брызнула кровь, много крови. От вида этой картины Алану стошнило, а Лёлька сразу поставила диагноз, и восторженно завопила на весь двор: "Юрочка сошёл с ума-а!".

Это уже было слишком, решили все, и позвали участкового. Участковый, разогнал малышню, вызвал наряд милиции и, не вдаваясь особо в подробности, карету "Скорой помощи". "Скорая" вообще-то предназначалась побитому дяде Паше, но дворнику она не потребовалась, поэтому увезли на ней Юрочку, спеленатого по рукам и ногам.

В ту ночь Алана спала плохо, постоянно просыпалась, плакала и звала маму. Во сне к ней раз за разом приходил Юрочка, улыбался, пускал на воротник слюни и жестами предлагал разделить с ним протухшую рыбью голову, но каждый раз, как она протягивала руку, рыба скалилась, вывалила мертвый синий язык и норовила тяпнуть Алану за палец. А несносная Лёлька тем же вечером накарябала мелом на двери подъезда одно из открытых для себя при помощи Юрочки новых слов. Писать она, на свою голову, научилась рано, но вот в превратностях эпистолярного жанра разбиралась пока из рук вон плохо, вследствие чего и получила от мамы по мягкому месту.

С момента того происшествия прошло больше полугода. Юрочку никто из соседей больше не видел. Месяц спустя, пенсионерка Эдита Максимовна, чувствуя некоторую свою причастность к случившемуся, осмелилась задать его матери единственный робкий вопрос. "Мой сын отдыхает в санатории!", – отрезала та, и ушла, не оборачиваясь и высоко подняв голову. Однако сын близких друзей родителей Аланы и Лёльки, третьеклассник Никита, который знал всё и обо всём, утверждал, что "санаторий", в котором отдыхает Юрочка, среди нормальных людей именуется не иначе, как дуркой. "Там, – объяснил он сёстрам, взиравшим на него с раскрытыми ртами, – все такие. Один разговаривает с инопланетянами, другой слышит голоса в голове, третий считает себя Наполеоном, а четвёртый видит то, чего никто не видит или то, чего вообще нет. Одним словом: "ку-ку"", – и Никитос покрутил пальцем возле виска.

"То же самое будет и с нами, если мы расскажем маме или папе о Колдуне, – сказала Алана. – Они могут решить, что мы "ку-ку" и нас пора сдать в дурдом". Этого она боялась больше всего на свете. Обладая замечательной фантазией, Алана очень хорошо представляла себе, как возле дверей "санатория", наполненного психами, их встретит улыбающийся Юрочка с дохлой селёдкой в руках. Лёлька помолчала и сухо кивнула, хотя перспектива составить компанию Юрочке её не пугала. Место, где не воспрещалось общаться с инопланетянами, по её мнению, наоборот, заслуживало пристального внимания. Гораздо важнее было другое – рассказав кому-нибудь о Колдуне, она могла потерять возможность лично с ним расправиться.

******

Колдун появился в их жизни несколько месяцев назад. Только в детстве время течёт гораздо медленнее, и месяцы могут растянуться на годы. Наверное, поэтому сёстрам иногда казалось, что первая встреча с ним произошла