и спокойствие, потому что все происходящее было правильным. — Я всегда выстою, Нории. Но что будет с Песками, если войну мы выиграем, а тебя я потеряю?

— Богиня уже дала Пескам второго Владыку, — тихо пророкотал Нории. — Может, если не вернусь ни я, ни Четерии, даст и третьего? Ты останешься Владычицей до появления нового Владыки, Ани. Выдержишь ли ты? А когда появится новый Владыка — сможешь ли уступить ему правление? Ты всегда будешь почитаемой в Песках, тебе обеспечат все привилегии и дадут тот пост, который ты захочешь. Но примешь ли ты это?

— Конечно, — и в третий раз ответила Ангелина. Допила вино, отставила чашу. Возможно, из-за его терпкости чуть сдавило горло, а голос стал надсаднее. — Как мне поступить, если в Песках откроется портал? Василина писала, что порталы нельзя закрывать — а я умею уничтожать, но не умею вести войну.

— Пошли мне зов, и я прибуду так быстро, как смогу, — проговорил Нории. — Я улечу с воинами боевого крыла Четери, и если мне придется вернуться, то Дармоншир не останется без помощи. Часть воинов останется здесь, в подмогу тебе. Здесь же будут те драконы, кто управлял нашими войсками в период войны с Рудлогом. У них есть опыт. Если же мое присутствие не понадобится, я помогу Дармонширу переломить хребет врагу и вернусь, моя Ани.

— Хорошо, — ответила Ангелина, закрывая глаза и опуская голову на плечо мужу. Вода тихо, усыпляюще билась о края огромной ванны. Как мало времени у них оказалось. И как было бы проще, если бы она могла полететь вместе с ним — как летала обуздывать цунами, вызванное болью Иппоталии, как летала к Драконьему пику. Но она смирится и будет следовать долгу здесь. И не станет тревожить сейчас Нории, и не станет говорить, что разумнее остаться и защищать свои земли, наращивать силы.

Это все может сделать и она. А если уж муж заговорил о принятом решении, значит уже все обдумал и все вероятности учел.

— С тобой останутся и Ветери, и наставник Уми, который знает о нашем племени и Песках больше, чем какой-либо другой дракон, — продолжал Нории. — Он сейчас слаб и набирается сил в источнике.

Ангелина кивнула: всех освобожденных она не запомнила, но седовласого наставника Уми — да. Он был очень измотан, когда они увиделись на берегу у обрушающегося пика: Ангелина обходила раскаленные ею камни, чтобы добавить жара, — но при ее приближении с достоинством встал, кутаясь в доху, подаренную жителями Теранови, и величаво склонил голову. И она молча кивнула в ответ.

Он не смог лететь в Пески на своих крыльях и расположился на спине одного из драконов.

— Я поговорил с ним, рассказал о тебе, но он и так все видел и все понял про тебя. Я при всех официально представлю его тебе завтра, моя Ани. Он не Владыка, но драконы почитают его не меньше Владык, и он станет тебе опорой, — он мягко погладил ее по боку, коснулся груди. — Ты тревожишься, Ани-эна. Я чувствую это и все бы отдал, чтобы не беспокоить тебя. Но не могу поступить иначе.

— Я и не попрошу тебя, — отозвалась Ани. Она тоже поглаживала супруга — по груди, по животу — и вдыхала теплый запах его кожи, смешанный с травяным запахом мыла.

В их движениях было больше ласки, чем чувственности, — слишком уставшими они были, чтобы жаждать иных наслаждений, — но прикасаться друг к другу стало таким же естественным, как дышать.

— Конечно, я тревожусь, — продолжила она, придвигаясь ближе, закидывая ногу на бедро мужу. — Ты сделал меня счастливой, Нории, ты — часть моего сердца, часть меня, моя семья, — она поцеловала его в плечо и почувствовала, как он улыбается. — Тем более что я уже раз чуть не потеряла тебя, — она запустила пальцы в красные волосы с седой прядью, — и не желаю пережить это снова. Не желаю! — повторила с силой и, прикусив кожу на шее так, что он запрокинул голову от удовольствия, прошептала в ухо: — Ты должен жить!

— Как я люблю, когда ты так яростна, Ани, — пророкотал он с нежностью. Тоже отставил чашу на бортик и, приподняв, усадил супругу себе на бедро так, чтобы она могла лечь ему на грудь.

— Я много отдала бы, чтобы быть уверенной, что ты вернешься, — говорила Ангелина, касаясь его шеи, груди в едва заметном орнаменте ауры, царапая ногтями сосок и чувствуя, как разминает Нории ей спину, все еще ноющую от долгого перелета, как делится он витой: словно она своей вспышкой подпитала его, и он теперь питал ее. — Но я не могу закрыть глаза и сделать вид, что войны нет. Ты летишь к Дармонширу из-за долга чести, а я думаю о том, что за спиной Лукаса — моя беременная сестра. Что он уже несколько месяцев отвлекает на себя силы, способные ударить по Рудлогу со стороны Инляндии и быстро дойти до столицы, где сейчас Василина. Моих умений не хватит, чтобы защитить их, хотя я жажду этого всей душой. Они тоже моя семья, Нории, и не перестанут ею быть. Никогда.

— Я понимаю, — пророкотал дракон почти рычаще — ибо теперь они вели свой разговор, а их тела — свой. Глаза его медленно наливались вишневым.

— Но только с тобой мои возможности удваиваются, — голос ее снова становился приглушенным, тогда как руки становились все смелее. — Я возьму на себя твой долг здесь. Но и ты берешь на себя мой долг перед моими сестрами. Я буду работать здесь за нас двоих, а ты будешь защищать их за нас двоих. Так как я могу отказаться от этой возможности?

— Твоя разумность неиссякаема, моя Ани, — согласился он. — Как и твой огонь.

Она царапнула его живот под пупком, и дракон, снова вздрогнув, приподнял ее подбородок и, склонив голову, приник к губам супруги в тягучем, нежном поцелуе.

Как можно было жить, не зная его? Губ с травяным вкусом, свежих, словно воздух и живая вода? Больших рук и тела, которое она изучила так хорошо, которое принадлежало ей — и она восхищалась им, и любовалась, и любила? Без его внимательности, мудрости, и спокойствия, и