– Неплохо сработано, – сказал Комов. – Видно, что готовились. Автоматы, кувалда… Но лица, я так понимаю, засветили. Прокол…

– Одно лицо! – поправил его Агашев. – Одно лицо я точно смогу составить!

– Ну, кто-то одно лицо составит, кто-то другое… Я думаю, еще будут свидетели. А вам, Юрий Дмитриевич, надо бы проехаться в отделение. Составим фоторобот, нюхнем сто грамм табаку для успокоения души…

Комов забрал свидетеля и вместе с ним уехал в отдел. Круча остался на месте. Он ждал высокопоставленное начальство, в чьем визите нисколько не сомневался. Преступление громкое и дерзкое – без внимания больших чинов и прессы никак не обойтись…

Изображение с корпусной видеокамеры поступало на черно-белый монитор, но даже так можно было понять, что костюм на женщине яркой расцветки. И сама она должна была быть яркой – хоть Валентин и не видел ее лица, но интуитивно это чувствовал. А видел он, что женщина смахнула с полки пару шоколадок, но сунула их не в корзину, а в сумочку. С этой добычей она направилась к кассе, но Валентин перегородил ей путь. Лучше бы он этого не делал…

Он узнал воровку, и ему пришлось поднапрячься, чтобы сохранить невозмутимость на лице.

– Валентин?! – удивленно повела бровью Кристина.

Это была она. Такая же красивая, но более эффектная и стильная. Мисс Совершенство. Или миссис?.. Он невольно скользнул взглядом по пальцам на ее правой руке. Да, на безымянном пальце обручальное кольцо…

– Сколько лет, сколько зим!

Все та же загадочная улыбка, все тот же волнующий грудной голос. И плюс к тому высоковольтный потенциал эротического поля, чего раньше в ней особо не наблюдалось.

– Семь лет, восемь зим… – быстро подсчитал он.

– Что-то ты мне совсем не рад, – насмешливо, но с досадливой искринкой в глазах заметила она.

– Сделай паузу, скушай «Твикс», – так же насмешливо, но без улыбки сказал Валентин.

– Это ты о чем?

– У тебя что, клептомания?

Глядя на Кристину, трудно было заподозрить ее в финансовой несостоятельности. Дорогая женщина с коммерческой точки зрения. Модный костюм от кутюр, сумочка и туфли из одного и, видимо, эксклюзивного гарнитура. А как ухожена… Только одна прическа тысяч на десять, не меньше… Зачем же она тогда ворует? Нервы пощекотать?

– В каком смысле? – Кристина возмущенно сдвинула истонченные брови.

– Шоколадки на место положи, – потребовал он.

– Ах, вот оно что!.. Ну да, ты же охранник, – сказала она с таким видом, как будто только что увидела на нем черную униформу с желтой наклейкой над левым нагрудным карманом.

– Шоколадки, говорю, на место положи, – продолжал настаивать он.

– А почему так грубо? Почему на «ты»?

– Ты издеваешься?

– Нет, просто мне смешно. Из-за каких-то шоколадок и такой тон…

Она не выглядела напуганной или хотя бы растерянной. Похоже, во всем происходящем она видела для себя увлекательное приключение.

– Мне что, принять меры?

Зато Валентин был в замешательстве. Кристина ему не друг, но как бы и не враг – если, конечно, опустить некоторые и малообоснованные подозрения на ее счет. Он не желал ей зла, во всяком случае, сейчас. Поэтому хотел разойтись с ней миром. Но, судя по всему, она этого не хотела.

– Какие меры? – с дразнящей пульсацией в голосе спросила она.

– Я сейчас уйду, а ты положишь шоколадку на место. И я тут же обо всем забуду…

– А что дальше?

Кристина говорила громко, на них уже косились, в том числе и кассирши со своих мест. Если сейчас подойдет старший администратор супермаркета, скандала не миновать. Оксана – баба молодая и даже красивая, но с мужиками ей не везет, оттого и ходит злая. А с Валентином у нее особые отношения, поэтому связываться с ней себе дороже. Кражу совершила покупательница, а виноват будет он…

– Ты своей дорогой, а я своей, – тихо сказал Валентин.

– А какая у тебя дорога? Чужое добро охранять? Так охраняй, чего стоишь? Обыскивай, если в чем-то меня подозреваешь!

– Зачем обыскивать? Шоколадки у тебя в сумочке.

– Тогда обыскивай сумочку… Хотя нет, это не интересно…

Кристина смеялась над ним, в глазах провокационное веселье. Она не считала его за человека, но при этом явно на что-то напрашивалась.

– Неинтересно, – кивнул он. – Тем более что права я не имею.

– А меня обыскать?

Если женщина может облизываться взглядом, то именно это с Кристиной сейчас и произошло. Но, скорее всего, она только делала вид, что совсем не прочь оказаться с ним наедине в экстремально-интимной обстановке.

– Тоже не имею права, – упрямо мотнул головой он.

– А если я разрешаю?

– Хватит. На нас смотрят.

– Ну и пусть смотрят, – ничуть не смутившись, с высоты своей безмятежности сказала она.

– Не хочешь отдавать, уходи так…

Он был уже на все согласен, чтобы избавиться от этой вздорной штучки. Но, увы, Кристина не желала избавляться от него.

– Нет, ты должен меня обыскать… Здесь у вас должен быть кабинет начальника охраны.

– Я не начальник, я просто охранник…

– Тогда скажи мне, просто охранник, как вышло, что ты работаешь здесь? У тебя судимость, а ты работаешь здесь…

Это было его не самой большой, но тайной, которую он скрывал от своего начальства. Вернее, скрывал на пару с начальником охранной службы, которому он приходился шурином. Нельзя сказать, что Валентин безмерно дорожил своей работой, но не хотелось подводить зятя, который так хорошо к нему отнесся, что закрыл глаза на судимость и взял к себе в штат. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как взять Кристину под локоток.

– Смотри, сама напросилась.

– Ну что ты такое говоришь? – насмешливо улыбнулась она и покорно прошла за ним в административно-бытовой блок, где среди прочих размещался кабинет начальника охраны.

Николай Ильич отсутствовал по делам, но кабинет был открыт. Туда Валентин и завел Кристину.

– Мне раздеваться или сначала дверь закроешь? – с нежным ехидством спросила она.

– Дверь закрою, – сказал он. – А раздеваться не надо… И меня раздевать не надо. В смысле разоблачать. Да, у меня судимость, но кричать об этом на весь супермаркет не надо!

– Боишься с работы вылететь?

– Боюсь, что наговорю тебе грубостей…

– А если я от грубостей еще больше возбуждаюсь?

Кристина измывалась над ним, но делала это не только из вредности. Валентин был уверен, что запросто может овладеть ею здесь и сейчас. Если только без всяких нежностей, которые могли все испортить. Взять грубо ее за плечи, развернуть к себе спиной, задрать юбку… Именно этого она сейчас от него и ждала. И, возможно, блудская натура здесь ни при чем. Она всего лишь хотела вспомнить молодость. Ведь когда-то они были вместе и любились, что называется, не по-детски.