для допуска к самостоятельным полетам получишь. Я, к твоему сведению, имею официальный ранг летчика-инструктора первого, то есть высшего, ранга. А там, как говорили наши предки – все в руце Божией. В общем, поживем – увидим!

Слово его никогда не расходилось с делом, так что после усвоения теории и отработки на «земле» он по выходным каждую неделю по нескольку часов летал на разведботе. Сначала на месте второго пилота, а затем и командира воздушного судна. Строгий наставник даже организовал ночные тренировки. Впрочем, при наличии видения это было совсем не так сложно. «Сфера» отлично заменяла тепловизоры и ПНВ. Все полеты четко фиксировались и хронометрировались диспетчером аэропорта. Так что опыт он действительно успел-таки приобрести.

Теперь его предстояло продемонстрировать.

Закончив распределение курсантов по группам, Астафьев приказал им построиться и вывел во двор, где будущих пилотов поджидал грузовик. Забравшись в кузов, Март принялся разглядывать школу, невольно сравнивая ее с совсем недавно покинутым приютом. Несмотря на то что выстроенное в модном для тридцатых годов стиле модерн здание вовсе не поражало воображение, по сравнению с его прежним обиталищем оно выглядело дворцом.

Небольшое, двухэтажное, выкрашенное в нежно-голубой цвет с яркими белыми арками, полуколоннами и оконными проемами. В учебных классах всегда царили свет и прохлада.

Оригинальная система вентиляции, сработанная русскими инженерами и архитекторами, прекрасно справлялась со своим предназначением. Широкие парты, грифельная доска во всю стену и набор мелков. Высокие потолки, широкие окна в частом переплете и уже повсюду электрическое освещение. Пусть и старомодно для жителя двадцать первого века, зато с душой и вкусом. В специализированных классах широкий набор оборудования от самого простого до настоящего и очень дорогого гирокомпаса марки «Sperri».

Неудивительно, что Марту здесь нравилось.

Стоило курсантам занять свои места, как мотор грузовика Нижегородского завода заурчал, и тот, подвывая гипоидной передачей, тронулся в сторону аэродрома, где их поджидал «Джигит».

Прежде чем будущие пилоты получали допуск, им предстояло пройти обязательный медосмотр, без которого к самостоятельным полетам никого не допускали. С учетом молодости и здоровья курсантов процедура являлась по большей части формальной, но правила есть правила.

Медпункт или, как говорили прежде, околоток на аэродроме располагался в отдельно стоящем флигеле, где царствовал коллежский советник Малышев – представительный мужчина лет сорока от роду. Как водится в военных частях, он был специалистом на все руки. И терапевтом, и хирургом, а если понадобится, то и психиатром.

Пока его товарищи, подшучивая друг над другом, раздевались, Март быстро разоблачился до трусов и, недолго думая, шагнул в смотровую. Открывая дверь, он едва не столкнулся с молодой девушкой в белом халате и высокой накрахмаленной косынке с красным крестом.

– Простите, – вырвалось у него.

– Вы уже готовы? – строго спросила медсестра.

– Для вас на всё! – не раздумывая, ответил он.

– Проходите, господин остряк, – осталась безучастной к его пылкости служительница Асклепия.

Внутри привычно пахло карболкой, йодом и еще какими-то лекарствами. Малышев сидел за столом, уткнувшись в лежащие перед ним стопкой медицинские карты курсантов. Несмотря на это, он сразу же узнал вошедшего и с легкой усмешкой отрекомендовал его своей помощнице:

– Полюбуйтесь, мадемуазель Стоцкая. Перед вами представитель славного рода Колычевых.

– Я польщена, – фыркнула барышня.

– Здравствуйте, Андрон Николаевич, – запоздало поприветствовал его не ожидавший такого приема Март.

– И вам не хворать. Впрочем, как вижу, вы по-прежнему до неприличия здоровы?

– Вашими молитвами.

– Жалобы есть?

– Никак нет!

– Чудно, – отозвался врач, расписываясь в летной книжке и протягивая ее курсанту.

– Разрешите идти?

– Ступайте и позовите следующего.

Малышев не просто был одаренным, а очень известным целителем. Будь у него такое желание, он давно мог бы иметь собственную клинику и солидный доход, но отчего-то предпочитал служить на задворках империи, подальше от столичных интриг и суеты. Ему не было надобности в тщательном осмотре своих пациентов, поскольку он прекрасно видел все их недуги через «сферу». К тому же Март, равно как и другие члены команды «Бурана», уже не раз бывал у него на осмотре. К слову, частным порядком такая услуга стоила довольно дорого, но у Зимина всегда было все самое лучшее.

– Ну что? – встретили его у входа товарищи.

– Восемнадцать, – потерянным голосом сообщил он им.

– Что, восемнадцать? – не понял его Черкасов.

– Видел медсестру?

– Конечно. Славная цыпочка.

– Стоит с линейкой и измеряет… – трагическим тоном ответил Март.

– Где измеряет? – широко открыл глаза Макс.

– Там, – с деланым смущением всхлипнул Колычев. – Сразу, как вошел, и вот.

– Но это же неприлично! – ахнул внимательно прислушивающийся к ним Розанов.

– В кабинете врача все прилично, – философски пожал плечами Черкасов. – Так ты говоришь сразу, как вошел?

– Да. Так что рекомендую снять трусы, а то у нее руки холодные. Сам понимаешь, размер махом снижается.

– Благодарю, – кивнул приятель и храбро шагнул внутрь смотровой.

Через минуту спешно натягивающий брюки Колычев услышал возмущенный женский вопль.

– Что вы себе позволяете, курсант? – рявкнул на весь околоток Малышев, после чего добавил уже тише, обращаясь к Стоцкой:

– А вы, голубушка, чего так кричите? Неужто никогда прежде не видели…

На взлетно-посадочном поле их терпеливо ожидал учебный корвет, уже много лет служивший партой для молодых пилотов. Когда-то «Джигит» был гордостью ВВФ, но лучшие дни для кораблей этого типа давно миновали. Большую их часть уже десять лет назад списали, некоторые погибли в различных переделках, но вот ему повезло отправиться на реконструкцию.

В ходе нее со старого корабля сняли бронирование и почти все вооружение, кроме пары учебных малокалиберных орудий и пулеметов. Все это, плюс замена двигателей на более мощные и современные, ощутимо облегчило борт и добавило ему динамики. Корабль отличала некоторая вычурность и угловатость облика, характерная для стиля авиастроения начала века. Но это ничуть не портило его красоту в глазах Марта и остальных курсантов, скорее наоборот, придавало определенный шарм.

Устройство корвета было изучено ими на занятиях вдоль и поперек, но больше в теории. Теперь же предстояло знакомство на практике. Колычев, в отличие от большинства своих товарищей, успел побывать на «Джигите» прежде и теперь подходил к кораблю, как к старому знакомому.

Чехлы с сопел двигателей уже были сняты, топливозаправщик успел отработать и покатил дальше по своим делам, небольшой экипаж занял свои места, дожидаясь курсантов.

Каждый раз перед полетом Март обязательно проходил через своеобразный ритуал приветствия корабля. Обход-осмотр начинался от носа и шел по часовой стрелке, сопровождаясь касаниями и поглаживаниями. Заодно не лишним было убедиться, что все технологические лючки надежно задраены, чехлы и щиты сняты, в двигателях никто случайно не забыл масленку или отвертку. Но главное, Март «здоровался» с могучим стальным