Ник ждал, пока матрона опять упрется в него своим ядовитым взором, потом приподнял брови и улыбнулся – неторопливо, уверенно, слегка опустив ресницы. Она запнулась и замолчала. Глаза ее широко раскрылись, рот обмяк и раскрылся от изумления.

Удовлетворенный, Ник отвернулся и тихо сказал:

– Вы преувеличиваете, как всегда. От некоторых из этих женщин меня тошнит.

– Ну наверное, есть одно-два исключения, – благодушно согласился Анри. – Может, вам следует найти любовницу, мой друг? Это даст вам прилив энергии. Новый круг интересов. И я помогу вам сделать выбор. – Граф потер руки и оглядел зал оценивающим взглядом. – Какую бы вы хотели? Высокую или маленькую? Блондинку или брюнетку? Изящную рыжую малышку?

– Мне почти безразличны цвет волос и рост.

– Тогда что? Возможно, для вас важно, как у нее здесь? – Граф сделал округлый жест у своей груди.

– Только не обременяйте меня женщиной, которая ждет, что я стану уверять ее в любви при каждом ее вздохе. Или такой, которая будет докучать мне нудными проблемами своей повседневной жизни. У меня хватает собственной тоски, и нет нужды выносить еще и чужую.

– Мы уже сузили поле поисков. Вы хотите женщину с характером, которая не болтает, не жалуется и не ждет заверений. – Анри нахмурился. – О! Вы ищете не женщину, а святую!

– Я всегда был очень разборчив.

– Вы можете себе такое позволить. У вас красивая внешность, есть средства и титул. Но в этом-то и состоит проблема, не так ли? Слишком много претенденток.

– Мне это никогда не казалось затруднением.

– Но это так! Это все равно что есть слишком жирную пищу. Сначала почти невозможно отказаться. Но потом от нее начинает тошнить. Перед вами, мой друг, трудная задача – найти женщину, которая разожжет в вас интерес и поднимет его на новый уровень, станет для вас наваждением каждую минуту. Которая...

– Мне необходимо выпить. И хорошего вина. Только вряд ли я его здесь найду.

– Бросьте, вы должны признать, что вам хотелось бы встретить такую женщину.

Короткое мгновение Ник думал о заманчивости истинной любви. Он никогда не чувствовал всепоглощающего желания быть с женщиной, знать, что она делает каждую минуту, верить, что она важна для его счастья. Эта мысль показалась ему почти смешной. Неприятная реальность его жизни сожгла любые возможности для нежных чувств, и ему уже не влюбиться.

– Любовь – для глупцов, Анри. А я к таковым не принадлежу.

Граф нахмурился, его кустистые брови сошлись на переносице.

– Не испытывайте судьбу, Николас.

– Боже упаси! Но вы правы в одном: я хотел бы завести любовницу, которую после нескольких месяцев взаимных удовольствий мог бы оставить, не оглядываясь.

До сих пор все складывалось хорошо. Ему удалось пробраться на это сборище, и в какой-то момент сегодня ночью он наверняка получит приглашения еще на один-два подобных бала. Все, что ему нужно делать, – это продемонстрировать кое-какие светские манеры и свое богатство, и он твердо встанет на тропу примирения с обществом. После того как Ник покорит Бат, он переедет в Лондон, где живут его настоящие обидчики. К тому времени он уже обоснуется, обзаведется связями, которые дадут ему прочное положение. Учитывая все это, его возвращение в общество может оказаться исключительно легким.

– Пройду-ка я в карточный салон, – задумчиво сказал Анри, рассматривая стройную женщину в красновато-коричневом платье, которая только что вышла за дверь.

– Я задержусь ненадолго, – пообещал Ник.

– Если мне повезет, и я тоже, – пробормотал граф. Сверкнув улыбкой, он вышел бодрым шагом.

Ник попытался стряхнуть с себя ощущение тяжести. Три года, проведенные на континенте, испортили его. Невоздержанная жизнь, неумеренное питье, азартные игры до рассвета. Но это время позади, теперь у него есть Гиббертон-Холл, и вскоре он займет свое законное место в обществе.

Он огляделся, чувствуя непреодолимое желание убежать от жары и душной респектабельности наполненного шелками бального зала. Ему очень не нравилось находиться среди такого количества людей. Их вид и разговоры всегда его раздражали, и голова болела сильнее, чем обычно.

«Ты слишком долго был одинок», – горько признался он себе. Но как еще ему найти подходящую любовницу для последних месяцев благопристойной жизни, если не на этом параде женского обаяния? Вихрь бронзового шелка привлек его внимание, и он стал смотреть, как пышная красавица танцует неподалеку с молодым лордом. Прямо рядом с ними стояла бледная леди в розовом, улыбаясь фатоватому джентльмену, кончики воротничка сорочки подпирали его подбородок, и он смешно задирал его вверх.

Они все здесь по одной и той же причине – чтобы пофлиртовать. Конечно, его случай – другой: его любовница должна быть особенной, обладать характером и умом. Он уже сделал попытку искать богатство и красоту и обнаружил, что ни то ни другое не приносит счастья.

При этой мысли знакомая боль стиснула его голову, как обруч. Сегодня чудовища беспокойны, но не опасны. Они дразнят и мучают, но он остается поразительно трезвым, его мысли ясные, зоркость не страдает. Это – облегчение, и он может лишь молиться, чтобы головную боль удавалось держать в узде. Возможно, все, что ему нужно, – это глоток свежего английского воздуха.

Зазвучал медленный вальс, и море разноцветных платьев закружилось по блестящему полу. Высокие и низенькие, пухленькие и худые, темноволосые и блондинки – зал был битком набит доступными женщинами.

Пара темных глаз поймала его взгляд. Гм... Люсилла Кеттеринг, печально знаменитая леди Ноулз, стояла в углу у папоротника в горшке и беседовала с яркой блондинкой, которая выглядела лет на пять моложе ее. Ник знал молодую вдову по своим путешествиям на континенте. Он встречал ее, а в Париже и наслаждался ее надушенной кожей и необузданной страстью в постели. Высокая, с пышными формами, она казалась воплощением холодной сдержанности и женской силы – именно тот тип женщины, который он ищет. То, что ее природное сластолюбие совпадает с его собственным, только сделает их партнерство еще более возбуждающим.

Ник поклонился ей, его взгляд задержался на ее округлой груди. Ее губы изогнулись от удовольствия, одна рука поднялась к шее, туда, где бьется пульс, словно она вспомнила, как его рот прикасался именно к этому местечку. Ее глаза вспыхнули от волнения, когда Ник двинулся сквозь толпу к ней.

Он не сделал и нескольких шагов, как кто-то столкнулся с ним.

– Прошу прощения, – произнес бархатный женский голос.

Ник опустил глаза и резко остановился. Он смотрел в лицо школьной мисс, которой наверняка не больше семнадцати лет. Но семнадцать или нет, а он застыл на месте! Он забыл о Люсилле, о жаре в зале, о скуке. Все исчезло, уплыло в небытие, кроме очень привлекательной ямочки на правой щеке этой женщины.