Вот как точно сказано – на вырост, на век вперёд! Уже в начале XX века Вандам писал о «шахматной доске» англосаксов, а Збигнев Бжезинский в конце этого века назвал свою книгу «The Grand Chessboard» («Великая шахматная доска»).

Вряд ли здесь требуются отдельные комментарии, но я приведу ещё одну оценку англосаксов Вандамом: «Земная поверхность является для них своего рода шахматной доской, а тщательно изученные в своих основных свойствах и в духовных качествах своих правителей народы – живыми фигурами и пешками, которыми они двигают с таким расчётом, что их противник, видящий в каждой стоящей перед ним пешке самостоятельного врага, в конце концов теряется в недоумении, каким же образом и когда был сделан роковой ход, приведший к проигрышу партии…».

Тогдашние правители России не прислушались к Вандаму, что и привело их к краху. Сегодняшние правители России не более дальновидны, чем царь и его советники…

Интересно, чем это закончится для России?

Вернёмся, впрочем, на рубеж XIX и XX века… В 1901 году президентом США стал Теодор Рузвельт… Англичане контролировали Суэцкий канал, а Соединённые Штаты Рузвельта готовились затянуть – туже некуда – свободу Центральной и Южной Америки «удавкой» канала Панамского. Однако полными хозяевами янки даже в Западном полушарии ещё не были. Имея груды золота, они не имели пока мощного флота, и поэтому бразильские, например, железные дороги строились в основном на французские, бельгийские, британские и немецкие капиталы. За нехваткой линкоров Штаты орудовали тогда больше принципами политики «открытых дверей» и «равных возможностей».

Под «равными возможностями» при этом понималась возможность любых действий США во внешнем мире и невозможность любых действий внешнего мира в самих США…

При всём при том Соединённые Штаты проникались сознанием будущей роли властелина мира XX века. Причём новый, сверхдержавный, настрой присутствовал не только в тайных планах, но проявлялся даже на уровне массового сознания. Великий американский писатель О`Генри написал своих «Королей и капусту» в 1904 году, за десять лет до Первой мировой войны. И уже тогда его «звёздно-полосатый» консул в банановой Анчурии говорил о США как о «самой великой, твёрдовалютной и золотозапасной державе мира…». А ведь тогда этого и в помине ещё не было! США тогда были самым великим в мире должником!

Франция, хотя и потерпела Седанское фиаско (при необходимости выплачивать пруссакам солидные репарации), сумела отхватить второй после Британии «колониальный» приз – 11 миллионов квадратных километров колоний с 50 миллионами полурабов. На французском языке получала приказы треть Африки! Но Франция в этой гонке оставалась далеко позади Англии. Зато она отыгрывалась в Европе, о чём ещё будет сказано.

Слово «гонка» тут выражало самую суть. Во второй половине девятнадцатого века паруса уступали пару. Флоты держав мчались по земному шару, как на регате. И мир был окончательно поделён между Капиталом разных стран очень скоро.

Мы как-то склонны считать, что он был поделён между европейскими державами уже во времена сэра Френсиса Дрейка, королевы Елизаветы и Лаперуза. Однако что нужно было Европе в XVII–XVIII веках от огромного внешнего мира? Табак, чай, кофе, пряности, экзотические краски, ценные породы дерева, фрукты и ещё кое-что по мелочам.

Поэтому до XIX века планета была, по сути, «бесхозной». Только прогресс техники и знаний быстро вызвал к жизни множество новых потребностей, в том числе и потребность для Запада колониальных захватов. Недавно открытая таблица Менделеева из чисто научного достижения на глазах превращалась в торговый прейскурант. Бросовые земли, изгаженные пятнами нефтяных выходов, начинали цениться подороже золотоносных жил…

В 1876 году – через пять лет после Седана – колонии занимали лишь десятую часть «Чёрного континента», а к 1900 году – уже девять десятых! В то время полностью была захвачена Полинезия, а в Азии доделили ранее неприбранное к рукам. Формально независимыми там оставались лишь Турция, Аравия, Персия, Афганистан, Китай и Сиам.

Впрочем, и там «белые» капиталы резвились вовсю, исключая разве что Афганистан.

Россия обходилась без колоний, она даже отказалась принять в русское подданство земли, открытые в Южном полушарии Миклухо-Маклаем. Зато Российская империя царя Николая не отказывалась быть полуколонией сама. Английские исследователи Тьюгенхэт и Гамильтон писали, что нефтяные поля Баку уже в 1888 году давали два с половиной миллиона тонн нефти на площади всего в несколько десятков квадратных километров. Некоторые скважины самопроизвольно фонтанировали на высоту более 90 метров. Семье Нобелей лишь одна из этих скважин давала более миллиона галлонов нефти в день. То есть каждый день – состояние.

Тьюгенхэт и Гамильтон сравнивали расточительность и богатство некоторых нефтепромышленников с атмосферой во дворцах золотоордынского Кубилай-хана. У одного «нефтяного короля» имелся дворец из золотых плит, другой хранил нефть в цистернах из платины, все ввозили из России множество красивых женщин и имели наёмные войска «кочи» из разорившихся грузинских дворян для охраны и защиты друг от друга.

Вот какую жизнь вела за счёт российских недр мировая «золотая» сволочь. А что имела Россия? Тьюгенхэт и Гамильтон этого не скрыли: скученность рабочих бараков и за каторжный труд – хлеб пополам с водой.

В придачу Россия получила к 1913 году ещё и… острый топливный «голод»: добыча нефти уменьшилась по сравнению с 1901 годом на 2 миллиона тонн. Нефтепромышленники ссылались на «естественное истощение недр». На самом же деле ради взвинчивания цен новые нефтеносные поля консервировались, на старых сокращалось бурение. Закрывались нефтеперегонные заводы.

Мир был поделён на территориальные куски, но капиталы проникали через любые границы беспрепятственно и брали в долговую кабалу не менее крепко, чем белый плантатор – чёрных рабов в колодки.

Вот так же брали в кабалу и богатейшую, но стреноженную идиотизмом властей Россию. По сравнению с Англией, Франции не очень-то повезло с колониями вне Европы, зато она взяла своё в самой Европе. Англия размещала за границей суммарно в два раза больше капитала, чем Франция, однако на каждый «европейский» английский миллиард приходилось почти шесть миллиардов французских!

И почти треть заграничных французских капиталов вкладывалась в Россию. А это почти автоматически обеспечивало французским рантье миллионы русских мужиков со штыками на их стороне в любом крупном конфликте.

КОНФЛИКТ же зрел. Причём претендентов на одно мировое господство было даже не три, а целых четыре. В Большую тройку (США, Англия, Франция) энергично прорывалась Германия, превращая её в Большую четвёрку Капитала. При этом германский Капитал был и более национальным, чем англо-французский (и уж тем более – американский), и находился, так сказать, немного «на отшибе» из-за самобытности и новизны.

После полного разгрома французской армии при Седане кайзер Вильгельм I, поднимая бокал за своих сподвижников, сказал: «Вы, генерал Роон, отточили наш меч, вы, генерал Мольтке, управляли им, а вы, граф Бисмарк, своей политикой в течение нескольких лет вознесли Пруссию на теперешнюю высоту».