литовского короля, он знал язык птиц. Царь Афромей Афромеевич из былины об Иване Годиновиче ворожит, чтоб превратиться в гнедого тура, соболя или сокола.

За сказаниями, записанными не ранее XVIII в., выступают редкие летописные свидетельства о князе Всеславе Полоцком (ум. 1101 г.), родившемся, как сообщает ПВЛ под 1044 г., «от волхвования». Возможно, что именно поэтому былинный Волх[в] носит отчество Всеславич. Летопись сообщает про Всеслава: «Когда мать родила его, на голове его оказалось язвено, и сказали волхвы матери его: “Это язвено навяжи на него, пусть носит ее до смерти”. И носит его на себе Всеслав и до дня последнего своего, оттого и немилостив он был на кровопролитие»[42].

Что за «язвено» – историки гадают. То ли это некий изъян, нарост, дефект черепа, то ли это рубашка, сорочка, плодная оболочка, которая не порвалась при родах. В первом случае князю рекомендовали надевать повязку на голову на язвено место, во втором – носить «сорочку» в качестве амулета. В любом случае, Всеслав выделялся особыми качествами, крутым нравом и воинственностью, а также, судя по всему, удачливостью. О его удивительных способностях поминает «Слово о полку Игореве» (конец XII в.):

     «Всеслав-князь людям суд правил,

     князьям города рядил,

     а сам в ночи волком рыскал:

     из Киева дорыскивал до петухов Тмутороканя,

     великому Хорсу волком путь перерыскивал.

Для него в Полоцке позвонили к заутрене рано у святой Софии в колокола,

     а он в Киеве звон слышал.

     Хоть и вещая душа у него в храбром теле,

     но часто от бед страдал.

Ему вещий Боян давно припевку, разумный, сказал:

“Ни хитрому, ни умелому, ни птице умелой суда божьего не миновать!”»[43]

Обратившись волком, князь-кудесник за ночь «дорыскивал» от Киева до Тмутаракани со скоростью света (Хорса?) и слышал звон Полоцкого собора в Киеве[44]. А присказка сказителя Бояна возвращает к реальности: будь осторожен в бесовских играх – суда божьего не миновать! Воинская доблесть не может компенсировать богобоязненность. Верховному правителю доступно большее, он в ответе за свой народ, но грань нужно выдерживать. Судьба Саула – тому пример.

С князем-колдуном соседствует князь-святой. Посмертной славы удостоился прежде всего первокреститель Владимир. Времени его канонизации Церковью мы не знаем – впервые он поминается среди почитаемых в Житии Александра Невского, составленном в конце XIII в. Чуть ранее Киево-Печерский патерик повествует о черниговском князе Николе Святоше, который в начале XII в. оставил мир и принял постриг. Но первыми русскими святыми князьями были страстотерпцы Борис и Глеб – они знаменовали собой трагедию и недопустимость династической распри. Погубивший их князь Святополк был изгнан из Киева братом Ярославом Мудрым, а когда в 1019 г. попытался вернуться, то был разбит и бежал в сторону Польши – к Берестью (Бресту). Летопись сообщает:

«И когда бежал он [Святополк], напал на него бес, и расслабли все члены его, и не мог он сидеть на коне, и несли его на носилках. И бежавшие с ним принесли его к Берестью. Он же говорил: “Бегите со мной, гонятся за нами”. Отроки же его посылали посмотреть: “Гонится ли кто за нами?” И не было никого, кто бы гнался за ним, и дальше бежали с ним. Он же лежал немощен и, привставая, говорил: “Вот уже гонятся, ой, гонятся, бегите”». Не мог он вытерпеть на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый Божиим гневом, и прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и там бедственно окончил жизнь свою. «Праведный суд постиг его, неправедного, и после смерти принял он муки окаянного: показало явно… посланная на него Богом пагубная кара безжалостно предала его смерти», и по отшествии от сего света, связанный, вечно терпит муки. Есть могила его в том пустынном месте и до сего дня»[45].

Всеслав, склонный к насилию, использовал бесовскую силу для скорости перемещений – был быстр и, как казалось современникам, во благо. Святополк же, уличенный в братоубийстве и осуждаемый, гоним бесами. Оба случая, конечно, примеры вторжения потустороннего. Главные характеристики этих ситуаций – страх и спешка – признаки жадности. Они противостоят гармонии и никак не могут поощряться. Автор «Слова о полку Игореве» пытается восхищаться воинской удалью Всеслава, но в летописи он – отъявленный язычник, рождение которого сопровождают консультации волхвов, а долгую жизнь – кровопролития. Глубину его грехов не обязательно сопоставлять со Святополком, но в целом перед нами определенно реликты языческих представлений о вожде.

* * *

Одиннадцатый век был эпохой выбора и становления – и в смысле русской государственности, и в смысле русского православия. Никакого одномоментного и всеобщего крещения Руси 15 июля 988 года не случилось. Сама дата этого события условна. И совершенно точно – это не начало христианской миссии и не конец распространения язычества. Крестился князь. Так же поступили его дружинники, а потом и жители главных городов. Кумиры были сброшены и даже унизительно выпороты: «Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его палками. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, – чтобы принял он возмездие от людей»[46]. На Русь прибыли греческие священники, началось возведение храмов – нередко на местах языческих треб. Согласно летописи, на месте, где Владимир в 980 г. разместил свое капище, теперь храм Св. Василия: «Но преблагий Бог не хочет гибели грешников, и на том холме стоит ныне церковь Святого Василия».

На земле воплощением религии является Церковь, как организация, заведующая культом. Велико желание представить существование таковой у язычников, чтобы соперником христианства было сопоставимое по форме явление – как в Греции и Риме, где действовали храмы, общины и жреческое сословие. В постановлениях Стоглавого собора (1551 г.) народные игрища названы «еллинскими беснованиями», отсылая именно к древнегреческим верованиям. Однако данные источников не дают никаких указаний на существование на Руси чего-то подобного: ни языческих зданий, ни организации, ни сословия служителей. Иногда историки предлагают использовать аналогии для реконструкции. Например, высказывалось мнение, что раз первые русские христианские церкви были деревянными и возводили их в большом количестве, то навык строительства подобных культовых сооружений уже существовал. Ведь что-то подобное известно в скандинавских странах. Но это только гипотеза.

Позволительно реконструировать очень скудную структуру и неразвитость культа, который предполагал одухотворение сил природы – анимизм. Языческие божества – деревянные идолы, чья дееспособность связана с вселением в них демона – беса, нечистой силы. То, что они творят, – искус и