— Признаюсь, пара дней на веслах пошла бы тебе только на пользу, жирдяй, — крикнул ему Альрик. — Но я не потерплю крыс на своем корабле.

Не отпуская руля, Альрик вытащил из-за пояса кинжал, отобранный у пленного, и принялся внимательно его рассматривать. На клинке виднелись волны дамасской стали, на рукоятке блестели драгоценные камни. Альрик вцепился зубами в эту рукоятку — одна за другой из оправ стали выпадать драгоценности. Он выплевывал их себе в руку и складывал в свою кожаную жилетку. Очистив кинжал от всего, что чего-то стоило, он резко придвинул его к пленному клинком вперед.

Лицо того побледнело. Альрик с презрением посмотрел на трясущиеся губы мужчины, затем перерезал пеньковые веревки, которые, подобно умирающим змеям, упали вниз, и выбросил кинжал за борт.

— Как тебя зовут? — спросил Альрик, вытаскивая рубин из своих зубов.

— Бонус, — прозвучало в ответ. — Бонус из Маламокко.

— Зачем тебе мой корабль?

Бонус презрительно фыркнул:

— Я хотел не украсть его, а предложить тебе за него хорошую цену.

— Для этого тебе нужно было взять в плен мою команду? Понимаю, — иронично улыбнулся Альрик и бросил взгляд через плечо на запад. Там, над самым горизонтом, висело солнце, а три корабля-дромона уменьшились до размера едва различимых точек.

— Можешь идти, Бонус, ты свободен!

— Ты хочешь высадить меня где-нибудь здесь? — поинтересовался пленник. Он осмотрел горизонт. — Ты видишь где-нибудь побережье? — вернулся к нему привычный тон вельможи.

— Нет. Но до какого-нибудь определенно добраться можно. — Альрик разгладил свою бороду. — Я смотрю, не успел я подарить тебе жизнь, как ты возомнил себя капитаном этого корабля. Да с такой манией величия ты должен быть сыном бога.

— Чей я сын, ты скоро узнаешь! — воскликнул Бонус. — Я благородный дворянин из Риво Альто и скоро буду самым могущественным человеком на Адриатике. А ты всего лишь… — Какое-то время трибун пытался подыскать подходящие слова. — Ты — ледовый пират! И скоро отведаешь плетей.

— Сначала кое-кого попробуют акулы, не так ли? Бьор! Выбрось этого придворного лизоблюда за борт.

Высокий здоровяк, вышедший из рядов гребцов, ловко подскочил к Бонусу.

— Покормить рыб вот этим? — уточнил Бьор, ухватив Бонуса своими крепкими руками гребца за пах и за воротник. Поднеся барахтающегося трибуна к борту, он с заботой в голосе заметил: — Боюсь, как бы бедным рыбкам от него не стало плохо! — и выбросил комок, в который превратился досточтимый Бонус из Маламокко, за борт.

— Надеюсь, мы никогда больше его не увидим, — поморщился Бьор, брезгливо вытирая ладони о свои зашнурованные шерстяные штаны.

— Я тоже на это надеюсь, — согласился Альрик.

Он оглянулся назад, увидел танцующую на волнах голову, и что-то заставило его усомниться в сказанном — какое-то смутное предчувствие, что они еще встретятся.

Гисульф принес сухие полотенца и кружку вина. Бонус только ухватился за них, как тут же брезгливо отшвырнул то и другое за борт. Борт у дромона достаточно высок, так что полотенце повисло на нем и стало развеваться над палубой, а вино вылилось на палубную надстройку.

— Что это такое?! — злобно кричал Бонус. — Что это за тряпки и моча моряков?! Принеси мне настоящего вина и полотенце, которое заслуживает того, чтобы прикасаться к моему телу.

Опустив глаза, Гисульф тихо удалился. Бонус злобно топнул ногой, из его сапога донесся чвакающий звук. Морская вода все еще стекала с его одежды, жгла ему глаза и заливала уши. И все же его корабли оказались рядом с ним раньше, чем акулы. Хотя Гисульф и пытался успокоить его, заверяя, что в этом районе вообще не бывает хищных рыб, Бонус об этом даже слышать не хотел, ведь он лично только что чудом избежал смерти. Такое не забудешь. Как только он прибудет в Риво Альто, тут же всему городу расскажет о своей встрече с такой акулой — всем акулам акула! И таким образом, возможно, ему удастся хоть как-то обратить эту историю на пользу себе.

Гисульф принес новое полотенце. Оно было белым, словно китовая кость. Одному богу известно, где можно было раздобыть такую ткань. Бонус вырвал полотенце из рук капитана и вытер свои волосы. Морской ветер прошелся холодом по голове.

— А вот лучшего вина у нас на борту нет, — тихо признался Гисульф. — Простите, господин.

Бонус чванливо хрюкнул и протянул под столом ногу вперед, к Гисульфу, чтобы тот освободил ее от мокрого сапога. Хотя это была команда для рабов, капитан без возражений ее выполнил.

— Откуда, как ты думаешь, взялись эти люди? — стал размышлять Бонус, пока Гисульф выливал воду из первого сапога.

— Один был араб — наверное, из Сицилии. Остальные же… — Капитан пожал плечами.

— Я сам знаю, откуда берутся сарацины, франки и лангобарды, — перебил трибун. — Я спрашиваю тебя об этих высокорослых моряках, которым явно принадлежит корабль. Они появились с двумя огромными глыбами льда с извергающегося вулкана и безо всякого оружия победили наших людей. Это одна из тех историй, о которых слагают легенды и рассказывают потом у охотничьего костра. Только мы в этих байках будем выглядеть как дураки с мозгами улиток.

Гисульф натолкал соломы в сапоги Бонуса и поставил их на солнце.

— Ходят слухи о воинах с севера. — Он провел рукой по своим волосам. — Они якобы великаны. В реках империи франков их корабли появляются словно ниоткуда. А через несколько мгновений исчезают, оставляя деревни и монастыри по обоим берегам опустошенными. Видимо, они действительно возникают и скрываются невероятно быстро, не давая людям, на которых нападают, опомниться и организовать оборону.

— Ты думаешь, что один из этих кораблей заблудился и попал в Mare Nostrum[9]? — Бонус вдруг ощутил, как его злость растворяется по мере общения с Гисульфом. Судя по всему, этот капитан еще может ему пригодиться.

— Этого я не знаю, господин. О нападениях на наши побережья я ничего не слышал. Но я также никогда не видел такого корабля, как этот. С такой мелкой осадкой он может выплывать на любой берег практически до линии прибоя.

Бонус кивнул.

— А ты обратил внимание, как они отчаливали?

Гисульф наклонился к Бонусу и прошептал ему заговорщицким голосом:

— Им даже не пришлось разворачивать корабль. Его корма — полная копия носа. Достаточно гребцам развернуться на своих скамьях, и они тут же могут плыть в противоположном направлении.

В задумчивости Бонус приложил ладонь к подбородку.

— Ты, конечно, попытался догнать этот «Висундур»?

— Как я уже сказал, прежде чем мы сели в лодки, а потом пересели в дромоны, корабль уже исчез в открытом море.