Неудивительно, что в Южной Корее будущим матерям уделяется столько внимания: низкая рождаемость уже становится здесь проблемой. В один из дней моего недельного пребывания в Сеуле в новостях сообщают, что показатель рождаемости впервые в истории упал ниже единицы – один ребенок на одну женщину[34]. Статистически это означает, что на жизнь одной женщины приходится в среднем 0,96 ребенка – это значительно меньше пороговых значений, необходимых для поддержания стабильного уровня населения: более двух детей на одну женщину. Одной из причин низкой рождаемости является сохраняющийся в Южной Корее патриархальный уклад; многие женщины заводят детей только после замужества во избежание дискриминации на рынке труда. В стране предпринимаются попытки введения политики стимулирования рождаемости, но сведений, подтверждающих ее эффективность, мало[35]. Средний возраст первородящей женщины незначительно превышает 31 год.

Экономисты предрекают стране серьезный кризис в будущем, когда сократившемуся трудоспособному населению придется обеспечивать пенсионеров. Кроме того, есть риск, что школьные классы останутся без учеников и некому будет служить в армии. Япония и большинство других стран стоят перед похожими проблемами. На сегодняшний день половина населения Земли живет в семьях с числом детей, которое существенно ниже числа, необходимого для сохранения стабильного уровня населения. Наблюдающийся, вопреки этой ситуации, рост населения объясняется увеличением продолжительности жизни и особенностями подсчета индекса детности в зависимости от женского возраста[36].

Есть много причин, по которым женщины практически во всем мире предпочитают обзаводиться детьми в более позднем возрасте или не обзаводиться ими вообще. Во всяком случае, это касается тех, у кого есть возможность самостоятельно выбирать, когда и как часто становиться родителями. Большинство причин позитивны: женщины хотят получить образование и сделать карьеру. Многие женщины обеспечивают себя сами и могут решать, нужен ли им партнер, и если да, то когда, – ведь они больше не находятся в экономической зависимости от мужчины. Таким образом, все свидетельствует в пользу того, что в основе новой статистики лежат продуманные решения людей – как в Сеуле, так и во всем остальном мире. Однако если женщина решает завести детей в более позднем возрасте, ей труднее забеременеть.

Возможно, поэтому на небосклоне всевозможных вспомогательных репродуктивных технологий и засияла южнокорейская звезда. Предлагающимися здесь услугами пользуются не только корейцы: каждый год в Сеул приезжают тысячи пар в надежде на то, что им помогут обзавестись потомством[37].

В Сеуле у меня появилось немного свободного времени, и я решила заглянуть в отделение CHA Fertility Center – одной из самых известных в мире клиник, у которой четыре отделения в Корее и одно в Лос-Анджелесе.

Расположенное рядом с крупнейшим сеульским вокзалом здание клиники больше напоминает не лечебное учреждение, а дизайнерский отель. У дверей – красивые скульптуры и маленькие фонтаны, диваны обиты розовой тканью[38]. За стеклянными стенами холла видны большие металлические хранилища для замороженных эмбрионов, красиво подсвеченные и меньше всего похожие на лабораторию. Интерьеры клиники мягко освещены, звучит тихая приятная музыка, стильная мебель в пастельных тонах, плавно изгибающиеся стены из дерева и металла.

Представительница отдела продаж, показывающая мне помещения, говорит, что дизайн разработан с тем, чтобы женщина чувствовала себя на личной территории, там, где о ней заботятся. Нет ни открытых пространств, ни острых углов, которые могут вызвать стресс. Усаживаясь в глубокое, с широкими боковыми подголовниками кресло, ты как бы погружаешься в свой собственный мир. «Дизайн немного напоминает улей», – улыбается сотрудница. В специальном скрытом отсеке размещается урологическое отделение на случай, если возникнут какие-либо проблемы со спермой. Там предусмотрен отдельный вход, чтобы клиенты не смущались и не пересекались с женщинами.

В клинике много посетителей, около 20 женщин, несколько пар; пока я жду, десятки человек входят и выходят из здания. Извилистые коридоры намеренно затрудняют обзор, посетителю здесь должно быть уютно и спокойно.

Число желающих провести в этих стенах месяц или более постоянно растет. Терапия стоит от $6000 до $10 000, все врачи центра предлагают также консультации онлайн. Мне выдают толстую брошюру с историей клиники и списком предлагаемых программ. Сотрудница сообщает, что у них много клиентов-иностранцев и персонал клиники говорит на многих языках. Помимо предоставления собственно медицинских услуг, они помогают с резервированием отелей и трансфером до аэропорта. Я просматриваю список врачей. Все говорят по-английски, уточняет сотрудница, но некоторые делают это более бегло и больше подходят иностранным клиентам «в культурном плане».