– Мой отец точно такой же, если дело касается земли.

– Земли?

– У нашей семьи есть ранчо, на котором трудились несколько поколений, и когда другие семьи покидали свои ранчо и перебирались в Даллас или стали заниматься нефтью, мы сохранили скот. Это единственное, в чем действительно разбирается отец. Футбол по телевизору – развлечение для мужчины в уик-энд, но делать это своей профессией… Он считает, что только лодыри выбирают подобный путь.

– Футбол – это основа наших жизней, – вздохнула она.

– Видите, между нами не такая уж большая разница, – заметил он.

Но разница была велика. Он помирился с отцом. Он всегда приезжал домой между сезонами, когда все еще играл, а теперь – гораздо чаще. По утрам работал вместе с отцом. Они уладили все свои разногласия, идущие из прошлого. Отношения тренера с дочерью – иные. Может Хантер сделать это ради нее? Навести мосты?

Почему он хочет сделать это?

Потому что хочет Феррин и все равно собирается ее использовать. Ему нужно оправдать его действия перед самим собой. Уговорить себя, что использовать ее – вовсе не подлость. Взять ее и одновременно получить необходимую информацию.

– О'кей.

– О'кей?

– Можете просмотреть все отцовские записи и документы. Но… я буду искать вместе с вами.

Гол.

Но тачдауном это не казалось. Он чувствовал себя так, будто хитростью заполучил очки. Обманом.

– Когда будете готовы, – сказал он. – Я по-прежнему хочу научить вас ловить мяч и провести с вами день.

Она долго молча смотрела на него. И он понял, что в ней кроется гораздо больше того, что он заметил с первого взгляда.

– Ожидание не заставит меня думать, что вы больше хотите быть со мной, чем хотите увидеть документы.

– Знаю. Но мне будет легче на душе, если вы позволите увидеть их.

– Не такое уж жесткое заявление для плохиша.

– Феррин, когда я поставил футбол на первое место, счел его важнее женщины, предпочел ей игру, это плохо кончилось, теперь мне нужно сделать все, чтобы очистить совесть.

– Вы говорите о Стейше? Я хочу знать об этом больше, – заявила она.

Феррин хотела знать больше. А он не хотел воскрешать болезненные воспоминания о смерти Стейши, о том, как порвал с ней в ночь ее гибели. С тех пор угрызения совести не давали ему покоя. Но он знал, что придется говорить о прошлом. Тогда она поймет, почему эти документы так для него важны.

– Определенно, – сказал он вслух. – Но не сегодня. Сегодня мы живем в настоящем.

Она снова взглянула на него, и виноватой душе Хантера показалось, что она видит правду, несмотря на все обаяние, которое, как казалось, он излучал.

– Хорошо. Но вы знаете, как трудно идти вперед, сгибаясь под тяжестью прошлого.

Он потер шею и кивнул:

– Этот факт мне очень хорошо известен.

– Все в порядке. Это только наше второе свидание. Я просто пыталась помочь, – пояснила она. – Профессиональный риск, полагаю.

– Верно, преподаватель психологии. Почему вы преподаете, а не откроете практику?

– Мне нравится преподавание. Мои родители тоже были учителями.

– Ну да, тренер – это наставник в своем роде, верно?

– Я имела в виду своего отчима. Но и тренерская работа тоже может считаться преподаванием.

Она не считала тренера своим отцом. Интересно… но Хантер хочет знать больше. Сегодня он воспользуется случаем лучше узнать ее, а когда отвезет домой, расскажет правду о Стейше и прошлом.

В середине дня на пляже было не так много людей. Хотя она сказала, что хочет поговорить, теперь уже не была так в этом уверена. Хантер, казалось, был ей открыт, но она не хотела видеть под сексапильной внешностью того изломанного, несчастного человека, каким он был на самом деле. Она реагировала на чувственный призыв. Куда легче просто поцеловать его, уложить в свою постель, а затем указать на дверь.

Но она понимала его боль. Видела ее в те спокойные моменты, когда он думал, что она не наблюдает за ним. И женщина в ней хотела утешить его.

Секс – лучшее утешение.

По ее мнению.

Похоть.

Она так давно не встречала мужчину, который возбуждал ее так, как он.

Эмоции. От этих эмоций становилось не по себе. Она предпочитала славное, спокойное ощущение полного безразличия – вот чего она на самом деле хотела.

– О чем вы с отцом договорились? – спросил Хантер, останавливаясь, чтобы взглянуть на море.

– Не совсем понимаю, о чем вы.

Это было ошибкой. Нужно было купить футбольный мяч и позволить ему бросить мяч ей. Вот что следовало сделать. Но вместо этого ей понадобилось поговорить.

Мама… была бы более понимающей. Она, возможно, указала бы на те детали, которые сама Феррин наверняка упустила. Может, стоит объявить тайм-аут и прервать сегодняшнее свидание, чтобы позвонить маме?

Мысль показалась такой абсурдной, что она рассмеялась.

– Вы в порядке?

– Нет. Нет, не в порядке. Я предложила это, чтобы узнать вас лучше, но вы отплатили мне той же монетой, и я вдруг поняла, что не хочу сближаться с вами. Не хочу копаться в душе человека, любящего спорт, который я ненавижу. Человека, чего-то добивающегося от моего отца, которого я сама едва знаю. Человека, разбудившего во мне сознание собственной женственности. Я так привыкла контролировать себя и свое окружение!

Хантер поднял руки на уровень плеч и склонил голову набок:

– Я хотел играть в футбол. Люблю темп и физические нагрузки, и никому из нас не приходится так уж много думать во время игры.

– Я бы думала. Все равно не умею ловить мяч.

– Считаю, что можете.

– А вот мое прошлое говорит иначе, – ответила она, осознав, что позволила ему отвлечь ее от того факта, что она вроде как обнажила перед ним душу, а он сделал вид, будто ничего не заметил.

Нужно это запомнить. То, что он проигнорировал эмоции, которые она выказала перед ним, и спрятался за тему футбола. По-видимому, он очень ловко умеет ставить блок.

– Все это у вас в голове, – продолжал он. – Просто начинайте думать о себе так: я лучший ресивер в мире.

Она уставилась на него. Неужели ей не все равно, поймает она мяч или нет! Ладно, ей не все равно. Это единственное напоминание ей и отцу, что она не тот ребенок, которого он хотел или воображал, что заслуживает.

– Я попытаюсь, – пообещала она.

– Послушайте, думаю, сегодня серьезного разговора не выйдет. Это не в моем духе, и при одной мысли о таком мне становится как-то неловко. Хотите заняться серфингом?