Эту фразу Наташи сказала тихо, будто бы разговаривая с собой, и слегка нахмурилась при этом.

Заметив его изучающий взгляд, она покачала головой и попыталась опять улыбнуться. Но закусила губу, неловко наступив на поврежденную ногу.

Больше она ничего не добавила. А он не спрашивал, сосредоточившись на том, чтобы облегчить ей передвижение.

Наконец, они с трудом добрались до гардероба.

Несмотря на сопротивление Наташи, Святослав заставил ее сесть на стул, стоящий в ряду таких же около стены, и молча протянул руку, требуя номерок. Со вздохом, она отдала ему небольшой пластиковый овал с отверстием для крючка.

Он забрал их куртки, проигнорировав любопытный взгляд гардеробщика — Василия Ивановича, который знал его с десяти лет, когда отец впервые привел Славу в бассейн. Только пробормотал невнятную благодарность, и быстро вернулся к Наташе.

— Ну что, — он помог ей подняться. — Еще метров сорок пройдешь? — спросил Слава, держа ее куртку, чтобы Наташе было удобней одеться.

— Деваться-то некуда, — она просунула руки в рукава и благодарно посмотрела на него. — Только идти больше, я машину далеко поставила, не думала, что так выйдет, — Наташа опять взялась за него.

— Не думаю, что в твоей машине есть термопакет для льда и обезболивающее, — Слава усмехнулся и чуть сильнее привлек ее к себе, забрав у Наташи сумку. Она попыталась сопротивляться, но он насмешливо приподнял бровь, и она со вздохом сдалась, отпустив ручку рюкзака. — А моя машина стоит близко. Так что, немного осталось, потерпи еще чуть-чуть.

— Да я и не жалуюсь, — с едва слышным вздохом пробормотала Наташа, покорно идя вслед за ним.

Слава обернулся и посмотрел ей прямо в глаза, впервые обратив внимание, насколько они выразительные. Она действительно не жаловалась, но в глубокой синеве ее глаз можно было увидеть, чего Наташе стоила ее бравада.

— Я заметил, — он не хотел, чтобы это прозвучало так.

Но в обход желания Славы его голос зазвучал мягче и ниже, выдавая его восхищение.

На секунду глаза Наташи стали еще больше, и ему показалось, что она замерла, даже дышать перестала, впившись в него взглядом.

Выругавшись про себя, Святослав с силой сжал пальцы свободной руки так, что ощутил болезненное натяжение мышц, и заставил себя отвернуться, разрывая этот контакт глаз.

— Пойдем? — как можно безразличнее спросил он, уже не глядя на Наташу.

— Да, — кивнула она. И он не сдержался, обернулся, удивившись тому, что ее голос остался таким же приветливым и веселым. Казалось, она не заметила его поведения. А Наташа улыбнулась, увидев, что он снова смотрит на нее. — Пошли, — она первая тронулась с места, хоть и не отпустила руку Славы.

Его «ниссан», действительно стоял недалеко. Но им потребовалось немало времени, чтобы добраться до автомобиля. Сугробы и обледеневший снег давались Наташе непросто без практики, которая имелась у него. Слава старался помочь ей, но и с его помощью, у нее не очень получалось не опираться на травмированную ногу. Привычка сказывалась.

Наконец, она с облегчением опустилась на заднее сиденье его машины, пока Святослав придерживал дверь. И как бы Наташа не старалась скрыть свою реакции, он заметил, что этот переход дался ей тяжело. Закрыв дверцу он, не садясь, завел автомобиль, чтобы печка начала работать и, открыв багажник, пошел доставать термопакет.

Набрав в него снега и льда, которого к счастью, имелось на стоянке в избытке, Святослав сел на водительское сиденье, сбросив куртку, которая только мешала в салоне, и откинул спинку соседнего пассажирского сиденья назад, создав импровизированный манипуляционный стол.

Наташа с интересом следила за его действиями.

— Согрелась? — с улыбкой спросил он, видя, что она все еще зябко обнимает себя руками.

— Немного, — она улыбнулась в ответ. — Это для чего? — Наташа вопросительно кивнула на откинутое сиденье.

Улыбка Славы стала шире, хоть он и пытался держаться отстраненно. С ней его тактика почему-то давала сбой.

— Для твоей ноги, — он подмигнул Наташе. — Давай, ложи ее сюда, — похлопав ладонью по обивке спинки, Святослав потянулся в бардачок за анальгетиком. — Будем сейчас накладывать тебе компресс.

Нащупав коробку с таблетками, он вытянул ее и достал небольшую бутылку с минеральной водой, которая нераспечатанной завалялась у него, кажется, еще с Нового года, когда он ездил в столицу по делам. Вода имелась. Однако пребывала в твердом физическом состоянии, не избежав воздействия мороза.

Негромко чертыхнувшись, он упер ее в вентиляционное отверстие, из которого шло тепло от печки, и повернулся к Наташе.

И удивленно замер, ощутив, как уходит воздух из легких, уставившись на босую ногу, которую она положила на место, указанное им.

Почему-то, вид ее небольшой обнаженной, изящной ступни с маленькими пальчиками и аккуратными бледно-розовыми ногтями, показался ему невероятно трогательным. И, черт его побери, невероятно сексуальным зрелищем.

И только переведя глаза выше, на опухшую лодыжку с расплывающимся пятном синяка, Святослав вспомнил, что именно собирался делать.

Наташа по-своему расценила его долгое ошеломленное молчание.

— Я пыталась одеть колготы, — словно оправдываясь, объяснила она. — Но это оказалось так больно, что я послала их к черту. Правда, босой в сапогах не очень-то удобно. И гораздо холодней, — с грустным вздохом призналась Наташа.

Все еще не уверенный, что сможет в достаточной мере совладать с собственным голосом, Слава аккуратно и осторожно обхватил ее ногу ладонью под пяткой, приподняв, едва удержавшись от того, чтобы не погладить прохладную кожу пальцами. И откинул сиденье, под которым имелся небольшой ящик.

Ортопедические вставки в его обуви, несмотря на весь положительный эффект, имели и несколько неприятных особенностей. Например, носки протирались в самый неожиданный момент, нитки, очевидно, не были рассчитаны на неравномерную нагрузку. Потому Святослав всегда возил с собой как минимум две новых запасных пары. Достав одну, он молча протянул их Наташе, держа за картон упаковки.

Она странно смотрела на него. Даже не заметила, что он ей что-то протягивает. И какое-то странное выражение светилось в глубине синих глаз. Слава застыл, не понимая, чтобы оно означало.

И только спустя пару секунд, осознал, что до сих пор держит ее ступню в своей ладони, и кажется, вовсе не желает отпускать.

Пробормотав в уме проклятие, он мягко опустил ногу Наташи на обивку сиденья, чувствуя странную пустоту в свободных теперь пальцах, и махнул рукой с зажатой парой носков.

— Держи, — хрипло произнес он, и был вынужден прочистить горло. — На голую кожу компресс накладывать не стоит.

Промолчав, Наташа протянула руку, чтобы взять носки, и, как ему показалось, с удивлением начала те рассматривать.