Люди, занимающиеся производством документов, отличают копировальные устройства от множительных. Разницу трудно описать с помощью дефиниций, но можно понять через аналогии: представьте, что у вас родилась тройня, – эти три ребенка будут копиями-близнецами, а если вы затем клонировали одного из тройняшек, то этот четвертый ребенок будет копией. В этом смысле печатная машина является множительным устройством, в то время как стандартный ксерокс является копировальным устройством. Множительное устройство производит идентичные документы, из которых ни один не является «оригиналом»; копировальная машина делает факсимиле документов, которые уже существуют. У множительного устройства всегда есть промежуточная фаза – ксилографическое клише, форма страничного формата, заполняемая металлическим шрифтом, литографская печатная форма – между исходным документом и его копиями. Если вы напишете письмо на листе бумаги, то не сможете сразу воспроизвести его, вставив в печатную машину; вам нужно будет сначала перенести текст на какую-то печатную форму, затем использовать эту форму для получения оттисков, каждый из которых является дубликатом всех других, а не копией чего-нибудь.

Это различие невозможно соблюсти в строгом смысле слова, но тем не менее оно является исторически важным. Вслед за эпохой монастырских переписчиков – которые выполняли работу копировальных машин, когда воспроизводили существующие книги, и работу множительных устройств, когда целыми группами писали под диктовку монаха, – решить проблему размножения было намного легче, чем проблему истинного копирования. На самом деле до 1780 года, когда Уатт изобрел свой копировальный пресс, все копировальные машины в мире были, по существу, множительными устройствами: гравированные медные пластины, печатная машина Гуттенберга, все устройства, построенные на базе пантографа (которые производили одинаковые дубликаты, а не факсимильное изображение ранее подготовленных оригиналов). Впервые в истории Уатт дал возможность людям изготавливать факсимиле существующего документа механическим способом. Эта возможность была чрезвычайно ограниченной, так как копировальный пресс мог копировать оригиналы, которые были только что написаны, да и то модифицированными чернилами, и каждый такой оригинал можно было воспроизводить ограниченное число раз. И все же это стало чем-то абсолютно новым в мире.

Подобно печатной машине до него, копировальный пресс не смог полностью вытеснить труд переписчика, и эти две технологии, одна механическая, а другая ручная, сосуществовали вместе почти на всем протяжении XIX века. Даже в конце 1800-х годов труд был таким дешевым, что значительная часть бизнеса продолжала использовать, по меньшей мере, частично, ручной труд переписчиков. Работа была, конечно, тяжелая; если писателю середины XIX века был необходим какой-нибудь всеми презираемый герой, эту роль легко выполнял переписчик: Акакий Акакиевич Гоголя, Крэчит Диккенса, Бартлби Мелвила. (Этот труд существует и сейчас, в очень ограниченном масштабе, в малом бизнесе, где бухгалтерский учет ведется вручную, на две колонки записей, а не электронным способом на компьютерах.)

Новейшая техника также не сразу вытеснила копировальные прессы. Они применялась так широко и так долго, что в статье о Джеймсе Уатте в издании британского Биографического словаря за 1899 год его изобретение, 119 лет спустя после того, как оно было запатентовано, названо как «повсеместно используемое». Мало кто сегодня знает, чем являлись копировальные прессы, и, однако, они исчезли совсем недавно.

Последним президентом, чья корреспонденция в Белом доме копировалась на копировальном прессе, был не Авраам Линкольн или Эндрю Джонсон, а Кальвин Кулидж, который покинул свой офис в 1929 году. А копировальные прессы продолжали после этого использоваться еще тридцать лет в других местах, хотя в большинстве случаев в очень ограниченных диапазонах. Действительно, до середины XX века имелись случаи, когда копировальный пресс (который, в конце концов, точно воспроизводил изображение оригинала) был единственным доступном средством, кроме фотографии, для создания легально неоспоримой совершенной копии, – функция, которую в 1960 году возьмет на себя раз и навсегда копировальная машина Xerox.

Потребовалось два новых совместно работающих изобретения, чтобы начать процесс вытеснения копировального пресса как самого главного устройства в мире для копирования ежедневной офисной документации. Первым была копировальная бумага, которую изобрел англичанин Ральф Веджвуд в 1806 году; затем последовала пишущая машинка, которая появилась в 1870-х. Ни копировальная бумага, ни пишущая машинка в отдельности не были бы достаточными, но вместе эти два изобретения в итоге покончили с бизнесом изготовителей копировальных прессов.

Ральф Веджвуд был «черной овцой» в семействе известных производителей гончарных изделий и, следовательно, также родственником Чарльза Дарвина. (Дедом Дарвина по материнской линии был Джозиа Веджвуд.) Он назвал свое изобретение как патентованное стилографи-ческое множительное пишущее устройство Веджвуда, которое изначально предназначалось в помощь слепым. Центральным элементом системы был пропитанный краской лист бумаги, который Веджвуд называл «пигментной», или «пигментированной», бумагой. Томас Джефферсон, первый проповедник копирования в Америке, попробовал новое изобретение, и оно ему не очень понравилось, хотя он признавал, что для путешественников копировальная бумага может оказаться полезной. «Зловонный запах копировальной бумаги сделает помещение опасным для здоровья, если заполнить его оттисками этой бумаги», – писал он в письме Чарльзу Уилсону Пейлю, которого беспокоила возможная конкуренция.

Система Веджвуда, кроме скверного запаха, была более трудной в использовании, чем более поздние виды копировальной бумаги. Основное отличие состояло в том, что бумага Веджвуда была полностью пропитана пигментным маслом и пачкала краской с обеих сторон. Пользователь клал такой лист между листом прозрачной бумаги и листом обыкновенной бумаги и писал на прозрачном листе пером, сделанным из металла, стекла или агата. Давление этого пера, не использующего краску, производило обратное изображение на оборотной стороне прозрачного листа и прямое изображение на лицевой стороне бумаги. Обычный лист принимался за «оригинал» и использовался в почтовых отправлениях, а прозрачный лист, который нужно было переворачивать, чтобы прочесть написанное, сдавался в архив. Причиной этой кажущейся неуклюжей системы были гусиные перья для письма, на которые было невозможно сильно нажимать, чтобы копировальная бумага Веджвуда смогла оставить на бумаге оттиск, пригодный для чтения.

К середине века перья и копировальная бумага были усовершенствованы настолько, что пигментные копии достигли качества, известного пользователям XX века. В издании популярного справочника за 1881 год под названием «Домашняя энциклопедия общей информации» был предложен рецепт для самостоятельного изготовления «смеси из равных частей франкфуртской сажи и свежего масла, которую следует намазать на листы бумаги и затем, по истечении какого-то времени, счистить. Замазанную таким способом бумагу следовало выдержать под прессом в течение нескольких часов, вложив каждый лист между листами промокательной бумаги». Франкфуртская сажа была популярным пигментом в XIX веке, первоначально ввезенным из Германии. Согласно словарю за 1913 год, ее получали при «сжигании виноградной лозы, винного осадка и т. д.».