Веселая дама не подкачала. Лихо скинула платье и комбинацию, завернулась в простыню, оставив обнаженными плечи, а на голову водрузила тюрбан из полотенца. Галя страшно удивилась, до чего красивой может быть фигура, высокая грудь и все такое у старой (лет 35–40) женщины. А еще тому, что майор остался холоден к стриптизу и ни на секунду не отвлекся от Сталина. Зато лейтенант, открыв глаза, пришел в такое искреннее возбуждение, что Галя испугалась, как маленькая. «Ух ты!» – хором воскликнули игроки.

Лейтенант (весьма довольный): Я победил, два один!

Дама (щеки порозовели): Да уж! Пальма твоя. (Обращается к Гале.) Хотите с нами?

Галя: Спасибо. Я как-то не в настроении.

Д: Куда путь держите?

Г: В Энгельс. К жениху.

Д (глядя на правую руку девушки): Я вижу, что не к мужу. Составите нам компанию? Жених – это не постоянная переменная. Сегодня есть, завтра нет. (Лейтенанту.) Ну что? Поехали?

Л: Жених летчик?

Г: А кто же еще?

Д: Воздушный герой?

Л: Серьезный парень?

Д: Вы его любите?

Г (улыбается): Можно не отвечать?

Л: Сами, что ли, не знаете?

Д: Сомневаетесь?

Г: Не имею права?

Л: Боитесь, что мы будем над вами смеяться?

Г: А вы будете?

Д: Мы похожи на убогих, которые смеются над любовью?

Г: А может быть, я еще не знаю, что такое любовь?

Л: Хотите, научим?

Г: Прямо сейчас?

Д: Почему бы и нет?

Г: А как же товарищ майор?

Д: Разве майоры не люди? (Майору.) Милый, ты человек?

Майор: Что?

Д: Тебе нравится девушка?

М: Какая девушка?

Д: Ты не видишь?

М: Ты не видишь, что я читаю?

Г: Вы любите Сталина?

Д: Ты могла придумать более глупый вопрос?

Г: Я глупая, ну и что?

Л (с веселым смехом): Проиграла! Это не вопрос.

Г: Во что я проиграла?

Л: Ты не поняла?

Г: Вы все время играете?

Д (с улыбкой): Мы начинаем второй тур?

Галя пожимает плечами.

Д: Хочешь, мы расскажем тебе о Сталине?

Г: Кто же не хочет!

Д: И кстати, ты не против на ты?

Г: Почему я должна быть против?

Д: Как можно не любить Иосифа Виссарионовича, мудрейшего из людей, если он подарил нашему народу счастье?

Г: Как можно!

Д: Ты знаешь, что Сталин категорически запретил нам сомневаться, взвалив этот груз на себя?

Г: Когда?

Л: Представляешь, как трудно – всю ночь сомневаться за всю страну и каждый раз находить единственно правильное решение?

Г: А вы это представляете?

Д: Ведь что делают на Западе?

Г: Что-нибудь ужасное?

Д: Разве там не морочат людям головы так называемыми свободными выборами?

Л: А какой от этого прок? Какая польза для народа?

Д: Зачем все время пробовать что-то новое?

Л: Какого черта?

Д: Не похожи ли тамошние граждане на избалованных детей, которым позволяют без разбора хватать из вазы конфеты?

Л: Приходилось тебе облопаться сладким, хотя бы раз в жизни?

Г: С кем не бывало!

Л: Хочешь конфетку?

Г: Это метафора?

Д: Хочешь кандидата от правой партии?

Л: Или кандидата от левой партии?

Д: Шоколадку или ромовую бабу?

Г: Я должна выбрать?

Л: А ты способна попробовать всё?

Д: К чему это приведет?

Л: Не придется ли вызывать «скорую»?

Д: Тебе знакомо чувство тошноты?

Л: Представляешь, как мучаются трудящиеся в мире капитала?

Д: Ты читала Сартра?

Г: Кто это?

Д: Тебе не стыдно? Как можно не знать выдающегося французского сталиниста!

Г: Чем он так прекрасен?

Д:…который не побоялся назвать капиталистическое общество его настоящим именем?

Л: «Это ад», – сказал он.

Г: Ха-ха. Вы увлеклись и проиграли.

Д: Возможно, да, а возможно, нет. Ведь мы всегда задаем вопросы, ответы на которые знаем заранее благодаря Сталину. Мы живем в здоровом обществе, не мучаясь ерундой. Поэтому брось ломаться и давай играть в «ух ты!».

Много лет спустя, выпив за праздничным обедом немного вина, бабушка со смехом вспоминала, как сексуально озабоченная дама подписывала ее на оргию сталинистов и как ловко удалось тогда выкрутиться, побив даму ее собственным оружием – диалектическим материализмом. Галя похлопала глазками и ответила: ах, вы правы, какая я была дура, что сомневалась в любви своего жениха. Спасибо товарищу Сталину!

Но осадочек остался. Моему деду, в то время гипотетическому, она ничего не рассказала о разговоре на железной дороге. Сама капризничала всю дорогу во время их свидания под забором авиабазы и довела бедного парня до того, что он чуть-чуть повысил на нее голос. Тогда Галя воскликнула: ах так?! И уехала из Энгельса как бы навсегда.

У нее была феноменальная память. Фантазия тоже будь здоров. Плюс гигантский список прочитанной литературы. Словно карлик, стоящий на плечах гиганта, я слушал ее истории о далеком прошлом с подробной детализацией разговоров и думал: было или не было? Жизнь или театр? Клио или Мельпомена? Мы все врем о времени и о себе, но некоторые делают это так художественно, что сдвигают тебе точку сборки. Ходишь потом и сомневаешься как дурак.

Документы не проливают света. Чаще, наоборот, добавляют поэтической темноты. В кладовке старой квартиры хранится пачка писем девушки на фронт. Прекрасный почерк и легкие мысли блондинки, абсолютно безоблачные, когда марьяжные тревоги не портят настроения. Война, как говорится, войной, а девушка стареет. Двадцать один год, не шутка. Летом сорок третьего Галя при свидетелях заявила, что выйдет замуж до Нового года. Обязательно! И вот, приступив к исполнению плана, она садится за письмо: