– Скажем, в десять часов.

– Я буду ждать вас.

Прерывистое дыхание молодой девушки действовало на Хенсона ошеломляюще.

Ванда приподнялась на цыпочки, обняла его за шею и поцеловала в губы.

– За что этот поцелуй? – спросил он.

– За вчерашний вечер. Я не знала, что на свете существует что-либо подобное. Спасибо.

– Значит, ваше «да» означало, что вы меня любите?

– Вы сами должны были это понять.

Возможность обнять и прижать к себе это молодое и восхитительное тело была столь соблазнительна, что Хенсон сделал то, чего он никогда еще не делал раньше ни в своем офисе, ни в каком-либо общественном месте. Он прижал Ванду к себе и так крепко поцеловал, что снял с ее губ всю косметику.

– Кто-нибудь спрашивал вас насчет синяков?

Ванда покраснела.

– Вы сами знаете, что нет. Вы – единственный, кто их видел. Том бил меня по тем местам, которые не видны... когда я одета, во всяком случае.

Хенсон погладил ее по круглой ягодице и снова поцеловал, все больше возбуждаясь.

– Итак, сегодня в десять.

– В десять... – прошептала Ванда, прижимаясь к нему так, что между ними нельзя было бы просунуть и волосок.

Хенсон так распалился, что готов был овладеть Вандой прямо сейчас, в своем кабинете. Они были слишком заняты друг другом, чтобы заметить, как рассыльный, которого вызвал Хенсон, вошел в кабинет и замер от неожиданности. Молодой человек деликатно кашлянул.

– Вызывали, сэр?

Хенсон мгновенно отпустил Ванду и отскочил в сторону.

– Да, да, – произнес он, протягивая конверт с билетами и деньгами. – Отнесите это в кабинет мистера Хелла, Томми.

– Будет исполнено, сэр.

Рассыльный, не оборачиваясь, быстро вышел. Небольшая прядь волос выскочила из прически Ванды и упала ей на лоб. Она подхватила ее шпилькой.

– Теперь все в конторе будут в курсе наших отношений, – мягко заметила она.

Хенсон неожиданно перестал беспокоиться.

– Вы помните, о чем мы говорили вчера вечером? Вот ваши слова: «Если я скажу полиции правду, поверит ли она мне? А журналисты? Вы знаете, какое у них извращенное воображение? Если секретарша молода и красива, они считают, что она должна спать со своим патроном, чтобы сохранить свое место».

Ванда старательно подкрашивала губы.

– Нет, правда, я сказала это? Ну что ж, я спала с вами и надеюсь, что это повторится еще много раз...

Хенсон посмотрел ей вслед. Он жалел, что так плохо знает ее и вообще женщин.

Потом он открыл сейф со сложной комбинацией букв и цифр, занимающий почти всю стену его кабинета. Деньги к оплате были проверены, сосчитаны и разложены по конвертам, на которых были написаны имена и продолжительность работы каждого служащего. Хенсону надо было лишь проверить точность начисления сумм бухгалтером. Это займет у него не более двух часов. Если он заедет пообедать домой, то сможет вернуться в контору в семь тридцать, а к Ванде поспеть к десяти, а может, и раньше.

Он не мог удержаться от чувства зависти к Джеку Хеллу. Старик умел извлекать пользу из всякого дела. Он был всего лишь практик, но умел использовать знания и талант других. Более того, он беззастенчиво использовал зависящих от него инженеров, платя им скромное жалованье, а сам загребал крупные суммы: чувство скромности и деликатности было ему чуждо.

В дверь постучали.

– Войдите, – буркнул Хенсон.

Это был парень, которого он посылал отнести Хеллу билеты и деньги.

– Мистер Хелл благодарит вас. Ему очень хотелось бы узнать имя той красивой куколки, которая ездила за билетами.

– Мэри Джонс, – буркнул Хенсон.

Юноша улыбнулся.

– Я понимаю, что вы хотите этим сказать, мистер Хенсон. Я весьма огорчен случившимся. Ведь я стучал, но вы меня не услышали.

– Ладно, но я предпочел бы, чтобы вы сохранили это при себе.

– Слово скаута! – воскликнул юноша и широко раскрыл глаза, увидев внутренности сейфа. – Вот это да! Можно подумать, что находишься в государственном золотохранилище! В сейфе, наверное, не меньше миллиона!

Хенсон закрыл тяжелую дверь сейфа и смешал цифровую комбинацию.

– Не совсем так. Но на эти деньги один человек мог бы прожить до конца своих дней, и прожить неплохо.

Затем он еще раз пожалел, что Хелл отказывается выписывать людям чеки, как это делали все дельцы. Он множество раз спорил с ним по этому поводу, но старик был упрям.

– Нет, об этом нечего и разговаривать, – отвечал он каждый раз, когда затрагивался этот вопрос. – Ничего не сравнится с деньгами в руке. Когда парень хорошо работает, а вы за это суете ему в руки бумажку, это ему ничего не говорит. А когда вы кладете ему в руку звонкую монету, он думает: «Очень неплохой конвертик. Что ж – я много работаю, но и платят мне тут неплохо». Потом он может отнести свой заработок домой жене, и ему не нужно заходить в банк, чтобы разменять свой чек, и, таким образом, он сохраняет половину получки, которую иначе он мог бы оставить в баре.

Хелл говорил убедительно. Во всяком случае, его персонал никогда не жаловался.

Хенсон уселся за письменный стол и попросил соединить его с домом. Ольга долго не отвечала. Когда наконец подошла к телефону, голос у нее был сонный.

– Да?

– Это Ларри.

– Что случилось?

– Я передумал. Я буду к обеду, как всегда. Мне прислали много платежных ведомостей из провинции, и я должен просмотреть их сегодня. Придется заняться этим вечером.

– И ты долго будешь занят?

– Я думаю, придется посидеть до часу или двух ночи. Так что я заночую в отеле.

– Опять!

– У меня свои трудности.

– Ты должен поговорить с мистером Хеллом.

– О чем?

– О твоей работе.

– Он платит мне двадцать четыре тысячи в год.

– Да, но за работу трех человек, – возразила Ольга. – Спасибо, что предупредил. В доме ничего нет, но я распоряжусь, чтобы мне доставили два бифштекса, а завтра я сделаю обычные покупки.

Хенсон повесил трубку и положил ноги на стол. Его работа казалась сложной, но не для него. Он так долго прослужил в «Атласе», проверил такое количество ведомостей и проследил из своего кресла за выполнением такого количества работ, что ему достаточно было взять карандаш и, поразмыслив несколько минут, написать исчерпывающие указания инженерам.

Он заметил, что положил ноги на газету, подобранную им в баре. Хенсон взял ее и снова прочитал все, касающееся Коннорса. Ему показалось невероятным, что он мог забыть свою зажигалку возле парня. Он не помнил, чтобы закуривал там сигарету – он дотащил Коннорса до кустов и сразу же возвратился к машине.