В конце мая — начале июня немецкое командование организовало ряд массированных ударов по железнодорожному узлу Курск, игравшему ключевую роль в снабжении советских войск. Сильные налеты немецкой бомбардировочной авиации были отмечены 22 мая. Однако наибольший размах действия люфтваффе приобрели 2 июня и в ночь на 3 июня. В этот день в налетах участвовало свыше 400 бомбардировщиков, действовавших несколькими волнами, каждая из которых насчитывала свыше 150 самолетов. Несмотря на ожесточенное противодействие, оказанное истребителями 16-й и 2-й воздушных армий, а также дивизий ПВО, противнику удалось добиться внушительного успеха — в результате дневных и последовавших ночных ударов железнодорожный узел Курск был выведен из строя на 12 часов.

Уже через двое суток вектор приложения усилий люфтваффе резко изменился в совершенно неожиданную для советского командования сторону. В ночь на 5 июня 128 самолетов из состава 11 бомбардировочных групп атаковали Горький, сбросив около 179 тонн бомб на его промышленные объекты — в первую очередь на автомобильный завод, производивший танки. Всего в течение июня было совершено до 14 налетов на Ярославль, Саратов и другие промышленные города. Попытки командования ВВС Красной Армии сбить активность немецких бомбардировщиков путем организации повторных ударов по аэродромам результата не дали. Участвовавшие 6–8 июня в налетах по орловскому и харьковскому аэроузлам части 1-й, 15-й и 2-й воздушных армий в ряде случаев понесли тяжелые потери от атак немецких истребителей.

Отметим, что наиболее успешным для люфтваффе оказался рейд на Саратов в ночь на 24 июня, в результате которого оказался сильно разрушен завод № 292. Этот удар, нанесенный буквально накануне Курской битвы, был очень болезненно воспринят высшим советским руководством. Достаточно сказать, что в результате его ВВС Красной Армии недополучили летом 1943 года порядка 800 истребителей Як-1. Полностью восстановить уровень выпуска «яков» саратовскому заводу удалось лишь в октябре[33]. Очевидные успехи противника вызвали острую критику боевой работы войск ПВО. Как отмечалось в советских документах: «вследствие ряда недочетов в управлении боевыми действиями…, боевая задача войсками ПВО не была полностью выполнена, значительная часть бомбардировщиков противника прорвалась к объектам, нанеся им ущерб»[34].

Несмотря на успехи, сопутствовавшие налетам немецких бомбардировщиков на промышленные объекты и транспортные узлы в начале июня, необходимо признать, что серьезно нарушить пропускную способность железнодорожных магистралей в районе Курского выступа врагу все же не удалось. Согласно советским данным, к июлю удалось довести число эшелонов, доставлявших грузы на Курскую дугу, до 24 пар в сутки. В итоге места назначения достигло 3572 эшелона (171 789 вагонов), среди которых около 1400 были с боевой техникой и около 150 000 вагонов — с материальными средствами[35].

Немалую роль в этом сыграли войска ПВО, защищавшие тыловые объекты в составе Воронежско-Борисоглебского, Ряжско-Тамбовского и Харьковского корпусных районов. Прикрытие с воздуха лежало на плечах экипажей 36-й, 101-й, 310-й иад. Противовоздушная оборона тыловых районов Курской дуги постоянно усиливалась. По мере прибытия новых частей уже 5 июня Воронежско-Борисоглебский дивизионный район был развернут в Воронежский корпусной, тогда как 101-я иад — в 9-й иак ПВО. Кроме того, для прикрытия тыловой зоны Центрального и Воронежского фронтов было сосредоточено 9 зенитных полков, 14 отдельных зенитных дивизионов, 5 полков зенитных пулеметов, 14 отдельных зенитных артиллерийских дивизионов, 5 полков зенитных пулеметов, 4 прожекторных батальона, 1 полк и 7 батальонов ВНОС, 31 отдельный бронепоезд, другие части и подразделения противовоздушной обороны. Здесь действовали 12 авиационных полков ПВО, в которых насчитывалось 280 истребителей и один разведчик.

Не меньше внимания было уделено противовоздушной обороне группировок наземных войск. Так, если для прикрытия полосы Центрального фронта (участка протяженностью 306 км) имелось 986 различных зенитных орудий, то оборонявшуюся на 32-километровом фронте 13-ю армию прикрывали 32 орудия среднего калибра, 110 малокалиберных пушек и 128 зенитных пулеметов. Эти силы были сведены в две зенитно-артиллерийские дивизии (1-ю и 25-ю) и один отдельный полк, что обеспечило исключительно высокую плотность зенитного огня на малых и средних высотах. 12-я зенитно-артиллерийская дивизия прикрывала боевые порядки 70-й армии. На южном фасе Курской дуги три зенитные дивизии (9-я, 26-я и 5-я) усилили боевой состав 40-й, 6-й и 7-й гвардейских армий. Для прикрытия тылов Центрального и Воронежского фронтов, включая танковые соединения, были выделены 10-я и 8-я зенитные дивизии.

Одной из важнейших задач авиации в период, предшествовавший началу Курской битвы, являлась разведка. Совершая периодические облеты ближних и дальних тылов, экипажи разведывательных самолетов доставляли командованию ценную информацию о сосредоточении и переброске резервов, ходе строительства оборонительных рубежей, составе и местах базирования авиации противника. Подчас именно данные, доставленные воздушными «следопытами», оказывались решающими при обсуждении важнейших стратегических вопросов. Так, например, усиленная разведка в районе Орла и Кромы, проводимая экипажами 4-го рап, позволила к исходу 14 мая установить здесь большое число танков и автомашин, что дало основание командующему ВВС маршалу А. А. Новикову в своем докладе Верховному Главнокомандующему сделать вывод о подготовке противником крупного наступления на Курск с севера. Отметим, что немецким командованием принимались все меры для скрытого перебазирования танковых частей в районы сосредоточения. Передвижения по дорогам разрешались только ночью, а танкисты вынуждены были даже сменить свою черную форму на обычную армейскую.

Высокую активность проявили в мае — июне и экипажи немецких самолетов-разведчиков. По воспоминаниям начальника штаба 48-го танкового корпуса генерала Меллентина: «Каждый квадратный метр Курского выступа был сфотографирован с воздуха. Но, хотя эти снимки и давали представление о расположении русских позиций, их длине по фронту и глубине, они не могли вскрыть систему обороны во всех деталях или дать указание на силу оборонявшихся войск, так как русские — большие мастера маскировки. Мы, безусловно, в значительной степени недооценивали их силы»[36].

Согласно показаниям членов экипажей дальнеразведывательных групп, попавших в плен, разведка осуществлялась ими до рубежа рек Оскол, Дон, Угра. Так, по сообщению штурмана экипажа 4(F)./121, его отряд совместно с 4(F)./11 действовал севернее широты Кирова, тогда как два других отряда 1(F)./100, 4(F)./14 — южнее. По словам авиатора, типичный вылет был направлен на просмотр советской аэродромной сети в полосе Сухиничи, Мичуринск; на шести-семи обнаруженных здесь аэродромах располагалось не менее 100 советских самолетов. По немецким оценкам, в тылу нашего Центрального фронта в середине мая находилось 400 машин.