После укола Ваджика дружно начинают гнать.

— Ваджик, уходи, — начинает Лида. — Шары свои зальешь и борзеешь. Твое присутствие бесит.

— Такая же фигня, — отвечает Ваджик равнодушно.

— Блядь, вот че за человек такой, — вторит Яна. — Тебе же сказали — уходи.

— Ты тут сидишь, и если менты придут — будет нам организация притона, — объясняет Паша.

Ваджик не уходит, ему хорошо. Разглагольствует ни о чем.

Разговор переходит на «героиновые времена». Когда продажу с рук «закрыли», некоторое время действовала банковская система. Деньги за дозу нужно было положить на счет в банке. Затем барыга звонил покупателю и сообщал, как найти «закладку» — припрятанный пакетик с наркотой. Много было кидалова — «иногда 8 штук за день потратишь, а так и не вмажешься».

— А помнишь, я васю одного выцепил, — начинает Ваджик. — Он сначала нормально делал закладки, потом кидать начал. Но постоянно адреса давал в начале Гагарина. А там дом такой — один подъезд, два этажа. И вот все вокруг него. То с балкона падает, то в подъезде на первом этаже заныкано. Звоню ему потом — не кидай меня больше, знаю ведь, где живешь, приду.

— А если не его адрес? — сомневается Паша. — Они ублюдки вообще — к друзьям, к соседям заходили сбрасывать.

— А как-то положили за почтовый ящик. Пока искали, весь ряд сняли, — хвалится Ваджик. — Или вот еще было. Закладка в трубе, труба из земли торчит, то есть один конец в земле. Я пальцами лезу, а пакетик вниз дальше уходит. Андрюха полчаса веточкой выковыривал. А тут еще бабки как назло. Все им интересно. Котенок, говорю, от нас сбежал, а сам на кумарах, трясет.

Паша шикает. Квартира на первом этаже, и с улицы слышимость очень хорошая — в кухонном окне огромная дыра, стекло разошлось трещинами. Стекло выбивала милиция под Новый год, когда приходили искать в притоне человека.

Наконец Ваджика выгнали.

— После Ваджика пить нельзя, у него глисты, походу, — лениво говорит Лида. — Катюш, помой кружечки.

Когда крокодил только появился, по городу ходило много мифов. Среди прочих — что с его помощью можно быстро слезть с героина. И это, в общем, правда: дезоморфин снимает героиновую ломку. Но обратно на героин перейти уже не получается — крокодиловую ломку может снять только крокодил, и человек обречен жить в непрерывном цикле.

Практически нет людей, которые начали употреблять крокодил «с нуля». Просто однажды оказывалось, что дозу героина достать невозможно, наступала ломка. Тогда решали «сняться» — один раз, конечно.

Дезоморфин приспосабливается к любым условиям, у него минимальные требования. Наркотик бедных городов. Больше не нужны дилеры, оптовики, курьеры, маршруты через границу, завязки в правоохранительных органах. Только чистая, беспримесная зависимость.

Все «новички» сейчас сидят на другом наркотике — солях. Соли, в отличие от крокодила, оказывают будоражащий эффект и вызывают сильные приступы паранойи. Крокодильщики говорят, что соли убивают еще быстрее: через две недели употребления начинается энцефалопатия.

— Юля, дура, не звони, блядь, — устало говорит Яна в телефон. — Зачем? За мясом! Ты меня выведешь.

Я тебя оглашу на все Шаповское. Если ты приедешь, я тебе ебучку разобью.

Из-за Юли неделю назад в квартиру пришли менты. До этого притон в их базе данных не числился.

— Эта дебилка украла телефон, где ночевала. Сенсорный, хороший, — объясняет Лида. — Принесла нам, я дала за него две дозы — сама она варить не умеет. А потом ее взяли. Так она сдала все расклады — где, кому, что.

— Ну то есть ей в отделе чемодан устраивали — голову привязывали к ботинкам, — уточняет Паша, поморщившись. — Стоишь так, и за 15 минут чемоданом себя чувствуешь. Слоника еще потом — противогаз на голову надевают, и воздух закрывают рукой. Ну и что, мы-то тут при чем.

Теперь звонит телефон Паши — Яна закатывает глаза. Юля звонит не извиниться — Юле нужна доза. Но «ментовскую» не вмажет никто — а вдруг контрольная закупка. Юля звонит еще четыре раза.

Дурная слава уже пошла по городу, поэтому людей на квартире у Яны и Паши почти нет. В обычном притоне одновременно находится десяток человек. Соблюдается живая очередь — кто-то готовит ингредиенты, кто-то уже варит, кто-то вмазывается. Но в запаленный притон стараются не ходить.

Госнаркоконтроль по дезоморфину не работает — мелко. Крокодил — вотчина НОНа, «незаконный оборот наркотиков», отдел городского УВД. Вот ноновцами и была произведена контрольная закупка, если это можно так назвать.

— Заходит молодой парень, представляется — Рус лан, показывает документы, — спокойно рассказывает Лида. — Меня отводит в сторону и объясняет: или до бром оформляем контрольную прямо сейчас, или через полчаса я толпу приведу. Отвезли затем в стакан милицейский, все оформили, как будто бы я их внештатнику Андрею дозу продала. И меченые деньги, и бумаги, и понятые, все зафиксировали. Вчера он приезжал, паспорт мой завозил — его изымали для ксерокопий. Теперь суд будет. Добровольно на контрольную разве пойдешь?

— Лет 6 будет, наверное, — уточняет Паша. — Но тебя хоть не били.

— И говорит: я вам одолжение делаю, спасаю вас. Вы или сдохнете, или отсидите-перекумарите. Пусть так, но зачем срок? — Лида плачет.

Пока варят новую дозу, Катя успокаивает Лиду. Лида тут единственная не сидела, а вот Катю судили трижды, и ей есть что рассказать. В 24 — грабеж, условно, потом воровство — 3 месяца поселения, затем опять воровство — 2 года общего, сейчас под условным.

Судя по Катиным рассказам, что на зоне, что в интернате, где она росла, примерно одинаково. «Когда первый раз попадаешь, да, другой мир, по-другому все живут, другая школа выживания. Но как себя поставишь, так и будет, — размеренно объясняет Катя. — Такая же жизнь, как и в реальном мире, только за решеткой. Форма одежды не своя, другие порядки, дисциплина, работаешь-работаешь на швейной фабрике днем, а вечером моешься. Чистота и дисциплина — самое главное в жизни».

— Катя, домой не собираешься, что ли? — интересуется Паша.

— Вот завтра на складе отработаю и пойду.

Катя живет в двухкомнатной вместе с мамой, отчимом, двумя сестрами, дедом и 2-месячной племянницей.

— В 14 лет я уже дома могла жить, могла не жить. С родителями спорила. Потом с одной женщиной по знакомилась, она плотно сидела на героине. Трое детей, маленькому полгода. Я сидела с ним. Потом надо было ребенку этому лечь в больницу, и я легла тоже, потому что мама его на кумарах. Потом тоже решила попробовать. Попросила ее, она мне сделала две точки. Первый раз страшно было, потом