— Вы меня пугаете, лорд Дженкинс.

— Я всего-лишь откровенен с вами, Ваше Высочество.

— Тогда прошу вас о еще одной откровенности. Поведайте мне, зачем бы такому хитроумному лорду участвовать в драке у королевского забора и после ночевать под снегом и дождем, рискуя быть убитым при штурме открывшихся ворот?

— Я был уверен, Ваше Высочество, что Корона не допустит смертоубийства под дверьми дворца. Что же касается причины... Вы не верите, что Ваше Высочество стоит таких жертв?

— Со стороны мужчины, который меня ни разу не видел и не говорил со мной? Нет. Если же мужчина надеется на равную моей корону, то увы и ах, такой проницательный человек, как вы, мог заметить из указа, что невеста в опале. Поэтому, вы правы, не верю.

— Хм, — он дернул углом рта. — Что ж, придется признаться. В тот вечер я был несколько нетрезв, отмечая одно удачное дело в ресторации недалеко от Башенной площади, и услышав указ Его Величества, неосторожно заметил, что окажись я у ворот, непременно проник бы наутро во дворец. Мой собеседник поймал меня на слове, и мы поспорили на десять золотых.

Я так и не могла понять, шутит он или нет.

— Что ж, милорд, вы уже выиграли спор. Стоит ли оставаться?

— Ваше Высочество, я небогат и не обладаю титулом. Вряд ли мне доведется второй раз в жизни попасть во дворец, поэтому я пользуюсь случаем побывать в вожделенном для всей Ангорской аристократии месте. Надеюсь, вы не прикажете мне выйти вон за ворота немедленно?

— До конца отбора я не имею на это права. Развлекайтесь в свое удовольствие, милорд. Отвечу на ваш вопрос: нет, щенка мы не могли к вам подослать за неимением оных.

— Благодарю, Ваше Высочество.

С этими словами Дженкинс изобразил подобие улыбки, поклонился и пропустил вперед нашу процессию, чтоб пойти в противоположную сторону.

Минус один. Определенно минус один. Что-то меня в нем беспокоит. Наверное, то, что он явно лжет. Он мечтал побывать во дворце, но при этом два дня не выходил из гостевого крыла?

Следующим меня нашел Сантион. Он начал напрямую, без обиняков:

— Ваше Высочество, позволите присоединиться к вашей прогулке? Надеюсь, мои соперники еще не утомили вас разговорами, и мне достанется доля вашего внимания.

Он так обезоруживающе улыбнулся, что мне оставалось только кивнуть. Лорд предложил мне локоть, возводя себя в ранг официального спутника на променаде члена королевской фамилии. Я положила руку на сгиб, но слегка приподняла бровь. Он состроил покаянное лицо, что не помешало проявиться довольному выражению.

Что ж, если лорд Сантион любит прямоту и быстроту действий, воспользуемся его же приемом.

— Лорд Сантион, не откроете мне тайну, что заставило вас мокнуть под дождем и мерзнуть под снегом целую ночь, а то того участвовать в небезопасной драке?

— Награда, Ваше Высочество. Полагаю, у меня есть некоторые шансы.

— Милорд, я в опале, и если вы надеялись на положение возле трона, вы мерзли зря.

— Ваше Высочество, я имел в виду вас.

Что значит этот серьезный взгляд? Игра? Или...

— Позвольте вам не поверить. Только в легендах мужчины сражаются за женщину, едва увидев ее портрет.

— Ваше Высочество, я и не надеялся, что вы меня запомните. Год назад на балу у герцога Тальма вы подарили мне кадриль, а после мы побеседовали на балконе у дерева с розовыми цветами.

— Милод, откуда бы вам знать, что это была именно я? На маскараде у герцога Тальма меня никто не узнал.

— Полагаю, многие узнали, но только у простолюдинов принято кричать "маска, я тебя знаю". Впрочем, уверен, что для большинства ваша личность осталась тайной. Люди так ненаблюдательны.

— Вы уверены, что это была я? И под какой же маской?

— На вас была двойная маска. Верх оформлен в виде золотой полумаски с рельефными узорами и кружевом по краю, нижняя часть лица — белое кракле с золотыми губами. Я прав?

— Хм... Пожалуй, вы меня, действительно, узнали. Но в тот вечер я столько раз танцевала и столько раз выходила на балкон, что я, признаться, не могу сказать, что помню всех, с кем довелось побеседовать.

— На мне была полумаска с длинным носом, раскрашенная в черное с серебром.

Я покачала головой. Увы, нет, не помню.

— Признаюсь, Ваше Высочество, — продолжал Сантион, — вы произвели на меня впечатление, и я огорчился, понимая, что никогда не смогу даже позвать вас на свидание, не говоря уже о большем. Неожиданный указ Его Величества дал мне шанс. Не могу представить, что сподвигло его на таковое решение, но если вы согласитесь встретиться со мной сегодня вечером в саду, вы сделаете меня счастливейшим из смертных. О, разумеется, ваши сопровождающие будут нас видеть.

Склонившись, он приложил руку к сердцу и улыбался так задорно, что отказать не было никакой возможности.

— Хорошо. После ужина, в восемь часов. Вас встретят у входа и сопроводят.

— Благодарю вас, Ваше Высочество, — от его улыбки внутри что-то дрогнуло, и я поспешила распрощаться.

Близилось время обеда, и мы вернулись в мои апартаменты, чтобы освежиться и переодеться после прогулки.

Нет, я не помню, в каких масках были мои кавалеры на том балу. Слишком гладко звучит. Неужели я могла поразить Сантиона одним разговором? Я не считала себя скучной или неинтересной, но вряд ли без короны мои достоинства смогли бы подвигнуть кого-нибудь сражаться за место у ворот.

— Агни, ты не узнала, за что заплатил Сантион тому слуге?

— Ваше Высочество, вроде как лорд просил его разузнать, что принцесса любит, где бывает, то, сё... Но видно было, что врет. Странный он, Ваше Высочество.

— Чем же он странен?

— Все знают, что я ваша горничная, при вас я, то есть. И Сантион его про принцессу просил разузнать. А он, слуга этот, меня ни о чем не спросил.

— Дагни, Энни, к вам никто не обращался?

— Нет, Ваше Высочество.

— Действительно, слуга врал. Но если Сантион платил не за сведения обо мне, то за что?

Так ни до чего не додумавшись, я устроилась в кресле, и потягивая воду с лимоном, рассматривала три листка. На одном я дописала про разговор на маскараде. Потом все же вернулась к четвертому и черкнула несколько слов про спор в