Силвер вглядывалась в лицо брата, отмечая про себя, как он бледен. Какой же он худой! Хорошо хоть, пока не заметно ни признаков утомления, ни болезненного кашля. Это просто удивительно, если принять во внимание то, что полгода назад он едва не погиб от воспаления легких. Тогда каждый вдох давался ему с трудом.

Силвер понимала, что выздоровление было неполным. Врач из Кингсдон-Кросса сказал ей, что у него на всю жизнь останутся проблемы с дыханием. Ему был вреден влажный, прохладный воздух. Словом, нормальный английский климат – худшее, что можно было для него придумать.

Но так как Брэму не нравилось, когда говорили о его болезни, Силвер намеренно не обращала внимания на его одышку с присвистом по дороге на опытное поле.

Время от времени она украдкой бросала взгляды на его бледное, напряженное лицо и проницательные серые глаза. Он унаследовал отцовский талант к ботанике, только Брэм отличался большей усидчивостью, чем отец. Ему было всего двенадцать лет, но он уже успел разрешить множество проблем, связанных с его любимой фермой. Может быть, именно из-за него Силвер хотела во что бы то ни стало сохранить Лэвиндер-Клоуз.

Ведь это все, что мальчик получил в наследство. Отец очень рано умер и не оставил ему ничего больше.

– Сюда, Сил. – Брэм указал на узкую полоску свежевспаханной земли. – Посмотри, как хорошо прижились эти растения.

Он был прав. Саженцы лаванды, высаженные в плодородный суглинок, уже зацвели, листва их была густой и блестящей. Неподалеку от них в более плотную почву были посажены в ряд поникшие кустики, на которых почти совсем не было бутонов.

– Милый Брэм, ты просто чудо! – Силвер крепко обняла брата. – Мы подключим к работе Тинкера. Может, мы даже сумеем спасти остальные саженцы, если будем действовать достаточно быстро!

Она схватила брата за руки и закружилась с ним вдоль грядки. Пыль летела во все стороны.

– Правда, у меня хорошо это получилось, Сил?

– Конечно. Если у тебя еще хоть что-нибудь выйдет столь удачно, то я уйду в отставку, а ты будешь управляться со всеми делами на этой огромной ферме.

Глаза мальчика сначала широко раскрылись, а потом, когда он понял, что его любимая сестра просто шутит, превратились в смеющиеся щелочки.

– А чем ты будешь заниматься, когда оставишь дело, Сил? Прогуливаться с томиком стихов в руках? Рисовать?

– А почему бы и нет, кроха? Я уже несколько недель не брала в руки альбом. Сам знаешь, столько ухажеров не дают мне покоя...

– Каких еще ухажеров?

Она вскинула брови:

– Только не говори мне, что ты их не видел. Они все время здесь ошиваются.

Брэм не смог сдержать смешка.

– Странно, я их как-то не заметил. Их много, ты говоришь?

– Дюжины. Сотни даже, я бы сказала. – Силвер неопределенно махнула рукой в воздухе.

– Может, при виде этих твоих... м-м... одеяний они все дали деру?

Силвер бросила взгляд на свои пыльные брюки.

– Чем тебе не нравятся мои штаны, негодник? Мои друзья утверждают, что в Лондоне такие брюки пользуются бешеной популярностью.

– Какие друзья? – Внезапно Брэм стал серьезен. Он снял очки и принялся вертеть их в руках: это всегда был признак того, что он над чем-то думает. – И какие женихи у тебя могут быть в Кингсдон-Кроссе? Если бы ты жила в Лондоне, то твоей руки добивались бы тысячи, ты получала бы больше приглашений на танец, чем кто-либо еще.

– Спасибо тебе, мой верный Брэм, но я в этом сильно сомневаюсь. Мужчинам нравятся юные, покорные дурочки, которые от них без ума. – На мгновение Силвер вспомнился разбойник с большой дороги. Интересно, какие женщины нравятся ему?

– Ты еще молодая, – встал на ее защиту мальчик. – И красивая тоже – по-своему.

Силвер взъерошила темные волосы брата:

– Мой верный, храбрый Брэм. Как приятна мне твоя похвала, хотя она заставляет думать, что ты более близорук, чем кажется.

– И вовсе это не хвала, а правда. Мама всегда говорила, что именно ты, а не Джессика, станешь, когда вырастешь, настоящей красавицей. – Он снова надел очки и вздохнул: – Если бы только отец не умер так внезапно... Он оставил все бумаги в таком беспорядке! И зачем-то ему понадобилось скрыть рецепт «Мильфлера»... – Голос его затих, и он наподдал ногой ком земли.

«Мильфлер».

Сколько это название разбудило в Силвер воспоминаний! В ее памяти всплыло, как в те теплые летние вечера, когда еще были живы мама и папа, они сидели и весело смеялись всей семьей, обсуждая качество ароматических масел первого сбора сезона. Она припомнила сосредоточенное лицо отца, когда он смешал содержимое флакончиков и, встряхнув их, понюхал, какой получился букет запахов.

На минуту наступила тишина, а потом мама, восторженно вздохнув, сказала: «Чудесно, Уильям. Ты, как всегда, превзошел самого себя».

Силвер даже вздрогнула: какими далекими казались те дни, полные радости и беззаботного смеха! Теперь они безвозвратно ушли, канули в Лету, как и рецепт драгоценных духов.

Когда-то половина титулованных дам в Европе имела при себе хотя бы один хрустальный флакончик «Мильфлера». Его тонкий аромат придавал всем, кто им пользовался, юность, жизнелюбие и красоту. Духи принесли отцу состояние. «Мильфлер» заставил заговорить о себе английскую и французскую элиту.

Но похоже, Уильям Сен-Клер унес главный секрет своего ремесла с собой в могилу. Сколько бы Силвер и Брэм ни прилагали усилий, им так и не удалось найти истинную формулу. Все их эксперименты терпели крах. Главными компонентами, несомненно, были лаванда и роза, но, помимо этого, ароматическое масло могло содержать в определенных пропорциях нарцисс, корицу, имбирь, возможно, даже редкую клейкую смолу из Аравии. Отец семейства Сен-Клер объехал целый свет в поисках ингредиентов для своих духов. Где-нибудь он вполне мог раздобыть такие растения, о которых Силвер с Брэмом даже и не слышали.

Любое из этих экзотических растений могло придать духам «Мильфлер» их стойкость и необычайный букет ароматов. Без точной формулы им удалось добиться лишь очень отдаленно похожего результата.

Силвер вздохнула.

– Мы обязательно отыщем формулу, Брэм. – Она решила не поддаваться пессимизму и обняла брата. – Ну, хватит уже о грустном, малыш.

Но подростка, похоже, не убедили ее слова. – Разве тебе не бывает здесь одиноко, Сил? И ты не хочешь завести свою семью? Силвер склонила голову:

– У меня уже есть семья: ты и Тинкер. Что мне еще надо?

Брэм вложил свои испачканные землей пальцы в ладони сестры.

– Ну просто... Понимаешь... я бы хотел, чтобы у тебя было много красивых нарядов. И больше поводов их надеть. И Тинкеру это тоже пришлось бы по душе, – добавил он.