Кабина остановилась, двери разъехались, я шагнула внутрь, нажала на кнопку первого этажа. Мужчина вошел следом за мной.

Я машинально опустила глаза…

И похолодела.

На ногах у него были черные кроссовки. В точности такие, как те, что я видела, когда пряталась в шкафчике. Как у убийцы. Значит, это он и есть?! И сейчас наверняка поймет, что я вышла из раздевалки, значит, видела его там… поймет и расправится со мной, как только что расправился с той женщиной…

Я вжалась спиной в стенку лифта.

– Девушка, вам нехорошо? – участливо проговорил мужчина.

Голос… кажется, голос не тот. Впрочем, я ни в чем не уверена.

– Мне… мне просто душно, – ответила я, с трудом справившись с собственным голосом.

– Бывает… – проговорил он в ответ. – Некоторые плохо себя чувствуют в подвале. Как-то это называется…

– Клаустрофобия, – ответила я.

Умное слово само собой выскочило из памяти, как купюра из банкомата.

Лифт подъехал к первому этажу, остановился, двери плавно разъехались.

Я поспешно выскользнула наружу и прямо в дверях лифта налетела на высокого, довольно симпатичного парня в темно-зеленом спортивном костюме.

– Куда вы так спешите? – проговорил он, снисходительно улыбаясь и поддерживая меня за локоть. Явно я произвела на него впечатление чокнутой.

А я… я опустила глаза и увидела у него на ногах черные кроссовки.

Страх накатил ледяной волной, мне показалось, что я – жертва кораблекрушения и барахтаюсь теперь в водовороте вместе с обломками корабля и разного мусора, и последняя шлюпка мелькает далеко на горизонте. Кто не поместился – все утонули, и меня ждет та же участь…

– Девушка, вам плохо? – услышала я как сквозь вату встревоженный голос парня.

Нет, так нельзя, в конце концов, здесь все-таки спортивно-оздоровительный центр, все мужчины ходят в кроссовках, и у каждого второго они черные.

А я веду себя глупо, теперь эти двое непременно запомнят ненормальную встрепанную девицу с безумными глазами, что выбежала из раздевалки. А когда в раздевалке найдут труп Аллы Сотниковой или как там ее звали на самом деле, все укажет на меня… Нет, нужно бежать отсюда немедленно!

– Извините, – пискнула я и припустила прочь по коридору.

Мне повезло – девица за стойкой занималась с клиенткой, симпатичной толстушкой, завитой под пуделя. Служащая расписывала ей все прелести центра «Диана», а толстушка слушала с глупо-восторженным выражением лица. Одета она была дорого, но не то что безвкусно, а как-то бестолково, чувствовалось, что вещи куплены торопливо и бездумно, как будто деньги у дамы появились только вчера. В лотерею выиграла или наследство получила?

Все это я подумала, бросив один взгляд на стойку, и пересекла холл, стараясь не бежать, чтобы не привлекать внимания охранника. И так уже достаточно примелькалась!

Разумеется, дяди-Васиной машины на стоянке не было. Да я сама его отправила, чтобы не мелькал тут со своим ржавым корытом среди «Мерседесов» и «Ауди».

Осознав этот факт, я отнюдь не успокоилась, а еще больше разозлилась на дядю Васю. Так меня подставить!

Где-то в глубине души мелькнула мысль, что он-то как раз не виноват, скорее это его подставили, втянули в криминальную историю, потому что клиентка оказалась темной личностью, но я безжалостно подавила в душе потуги к справедливости.

Из-за перенесенного стресса у меня из головы совершенно вылетело, как мы условились с Василием Макаровичем о встрече. Вроде бы он что-то говорил мне на прощанье…

А, провались оно все! Нужно скорее смываться отсюда, пока меня не начали искать!

Я махнула рукой проезжающей маршрутке, которая шла в сторону дома.

Бонни встретил меня в прихожей. Он не выл и не бросался ко мне с поцелуями, просто стоял и вопросительно смотрел.

– Ах, дорогой! – вздохнула я. – Ну отчего я вечно влипаю во всякие неприятности?

«Это потому, что ты никогда не берешь меня с собой!» – просигнализировал он глазами.

– Ой, не начинай! – раздраженно отмахнулась я.

Бонни не обиделся, он легонько боднул меня головой в бок и потерся щекой о мою руку.

– Только ты меня любишь! – оттаяла я, плюхнувшись на коврик.

Бонни тотчас опустился рядом и положил свою огромную голову мне на колени (больше туда ничего не помещалось). Я обняла его за шею и затихла.

Через некоторое время я ощутила легкий дискомфорт: в спину дуло из входной двери и ноги затекли от тяжести. Однако на душе стало чуть полегче. Все-таки Бонни умеет успокоить, этого у него не отнимешь.

С трудом спихнув с колен тушу, пристроившуюся, кажется, поспать, я поднялась и решила принять душ.

Когда я вышла из ванной, в квартире был дядя Вася, я сама давала ему ключи, чтобы навещал Бонни.

Но вот как он узнал, что я дома? Может, он научил собаку разговаривать по телефону?

– Ты чего это? – спросил дядя Вася. – Договорились же, что передашь мне объект…

Заглянув мне в глаза, он поостерегся продолжать. Я отвернулась и прошла на кухню. Дядя Вася понуро тащился следом, а замыкал шествие Бонни, который всегда должен быть в самой гуще событий, особенно если эти события происходят на кухне – заодно можно устроить внеочередной перекус.

Бонни никогда не клянчит еду. Конечно, холодильник он открывать не умеет, однако со стола может съесть все что угодно – просто положит морду и жует. Такие понятия, как хорошее воспитание и дрессировка, этой собаке недоступны.

Или разляжется посреди кухни с самым невинным видом и растопырит лапы. Рано или поздно я спотыкаюсь и роняю еду на пол. То есть, конечно, не на пол, а в услужливо подставленную пасть размером с хороший дорожный чемодан.

– Ну, тезка, что произошло? – спрашивал дядя Вася. – Отчего ты сбежала?

Я молча положила на стол цифровой фотоаппарат. Василий Макарович неуверенно повертел его в руках – он не слишком ладит с современной техникой. Я сама нажала все кнопки, и на экране появился первый снимок Аллы. Дядя Вася сощурился, поднес фотоаппарат к глазам, потом отставил как можно дальше…

– Ёшь твою налево! – закричал он. – Да что ж такое?

Затем он быстро стал просматривать кадры вперед, потом назад, потом оставил фотоаппарат и вытер пот со лба.

– Ну и ну! – сказал он. – Василиса, можешь ты наконец сказать, что случилось?

Бонни сидел возле закрытого холодильника и трогал ручку лапой. Причем совершенно напрасно, поскольку нам с дядей Васей было не до еды.

Тихим монотонным голосом я рассказала, как выследила Аллу в раздевалке, как спряталась в шкафчике, как слышала короткий разговор с мужчиной, как увидела ноги в черных кроссовках, а потом услышала не то крик, не то всхлип. И все стихло, а когда я с трудом вылезла из тесного шкафчика, то обнаружила женщину на полу мертвой. Снимки прилагаются.