Чиж, который так и не встал с дивана, на нем же и решил скоротать ночь. Даня не раздеваясь завалился на собственную кровать и так и застыл. Возможно, из-за того, что он был в своей комнате, в знакомой и родной обстановке, он все же смог задремать через какое-то время. Чиж уснуть не смог, одолеваемый воспоминаниями последних дней.

***

В тот же вечер, когда Чиж последний раз разговаривал с собственной матерью, снова позвонил уже знакомый опер (имя парень благополучно пропустил мимо ушей), извинился и попросил не приезжать на опознание. В органы пришел новый приказ организовать карантинную зону, куда, в том числе, поместить тела людей, погибших при контакте с новым вирусом. И пока посещение этих зон запрещено, вероятно, не пустят и потом, поэтому если Чиж хочет в последний раз увидеть мать, то ему лучше приехать с самого утра, чтобы полицейский мог его провести.

Мужчина недвусмысленно намекнул, что это будет превышением его полномочий, но он не против оказать подростку услугу. Чиж откровенно не хотел этого, радовался бы, если тот будет выполнять работу качественно, но знал – не воспользовавшись шансом сейчас, он будет сожалеть потом.

Воспитывающийся только матерью и бабушкой, Чиж всегда старался быть хорошим ребенком. Он знал, что, как единственный сын, любящий и ответственный сын, именно он должен заняться похоронами и прочими формальностями, но он не чувствовал в себе сил на это. Да и не знал, что ему делать.

Думать о будущем Чижов не мог, поэтому, немного успокоившись, взялся просматривать непрочитанные уведомления на телефоне. Мобильник весь день сигналил о входящих сообщениях, грозясь разрядиться от непрестанных вибраций.

В основном писали его друзья, увидевшие новости или столкнувшиеся с чем-то странным, но, как невольно отметил Ваня, никто из знакомых лично зомби не убивал. Ему не хотелось внезапно влететь в какую-то беседу с рассказом о том, как он добил мертвого соседа или о том, как потерял одновременно и маму и бабушку.

Он еще долго пролежал на диване, постоянно обновляя социальную ленту, бездумно глядя на разноцветные посты, пока телефон не выключился с нулевым процентом заряда. Была середина ночи, но Чижов безучастно встал и вышел из квартиры, не глядя по сторонам. Пешком он дошел до указанного оперативником адреса немного раньше оговоренного времени, но в обустраиваемой карантинной зоне уже сновали люди. Там же был и звонивший мужчина, который тут же проявил инициативу провести Ваню.

Коридор небольшого двухэтажного здания был полностью заполнен телами. Те, что уже не влезали на каталки, просто лежали на полу. Полицейский повел Чижова дальше в комнату, где в окружении десятка других тел на каталке лежал тот труп, ради которого он и проделал весь путь. Стараясь не наступить ни на чьи конечности, раскиданные внизу, парень отстраненно подумал, что его мать могла бы лежать тут же совсем недавно, а на каталке оказалась лишь к его приходу. Почему-то все эти люди казались ему брошенными, будто ни у кого из них нет родственников или знакомым, родных, которым не было бы плевать, что эти покореженные тела лежат на каменном полу.

Огромное количество трупов сильно поразило бы Чижа, если бы не опустошающая усталость, охватившая весь его разум, когда он так и не нашел среди тел ни одного с целой головой. Иногда встречались и вовсе искореженные до неузнаваемости мертвецы. В углу коридора Ваня заметил три огромных мешка под мусор с темными, еще сырыми, бурыми пятнами.

– Я тебе уже говорил, но еще раз. К зомби близко подходить нельзя, есть возможность заразиться. Поэтому было принято решение о кремировании всех, кто стал зомби или контактировал с зомби перед смертью. Тебе не отдадут тело матери, но прах сможешь забрать позже. Если захочешь. Кремация полностью оплачивается государством.

– Я понял, – некоторое время мальчик стоял, молча осматривая одинаковые столы, окружившие его. Он медленно переводил взгляд между ними, не решаясь снова взглянуть на мать. Мужчина рядом не торопил его, наслаждаясь минутным покоем, слегка задремав.

– Когда… – его голос ощутимо дрогнул, но Ваня упрямо продолжил, – когда ее кремируют?

– Сегодня же.

Чиж, как и все люди здесь, был одет в медицинскую маску, трогать руками что-то или приближаться ему запретили. Он разговаривал с полицейским так, будто пришел не увидеться с дорогим человеком в последний раз, а пройти обычную формальность. Он пожалел о своем приходе в то же мгновение, когда увидел бледное застывшее лицо матери, мало отличающееся от привычного, не затронутое поздними признаками смерти. Простынь не опустили ниже лица, но по темным влажным пятнам Чиж догадался, что на шее или плечах у матери какие-то травмы.

Что именно ему надо сделать, Ваня не знал. Должен ли он совершить какой-то жест или поцеловать на прощание? Ему просто было грустно от потери человека, которого он любил, а к самому трупу на каталке он ничего не чувствовал. Борясь в порыве сбежать оттуда, он простоял какое-то время у мертвеца и внезапно вспомнил о еще одном человеке.

– В больнице еще бабушка моя была. Что с ней случилось?

– Не знаю, не уверен. Тоже Чижова?

– Да.

Полицейский достал телефон, проверил на нем что-то и нахмурился.

– Ее определили как «зомби», а все трупы должны были уже сжечь.

Чиж кивнул, сказав, что понял и собрался уходить, когда мужчина добавил, чтобы он был готов к вызову на опрос.

– Родственников людей, обращенных в «зомби» сейчас обзванивают и опрашивают для установления возможных симптомов.

Немного подумав, оперативник с кривой утешающей улыбкой добавил.

– Даже хорошо, что все произошло в больнице. Иначе тебя бы посадили на карантин недели на две точно.

Чиж с трудом усмехнулся и отрешенно кивнул.

***

Чиж вынырнул из воспоминаний около полуночи, услышав, как через несколько улиц от дома нарастал раздражающий гул. Он подошел к окну кухни, где было лучше всего видно происходящее, и осторожно встал сбоку. Казалось, там столпилось много людей, он насчитал в просвет между домами три крупных внедорожника. А на самом рассвете, из того места, откуда ехали эти люди, заалело над крышами пламя.

Несколько часов наблюдая за суматохой, Чиж, в конце концов, решил пойти и посмотреть поближе. По его предположениям, эти в форме уехали из поселка, и ему было бы теперь не опасно подходить. Даже если бы он ошибался, Чиж все равно пошёл бы. Он слишком устал за последние дни и слишком мало спал. Он пошёл бы только потому, что больше не может усидеть на месте, и, если бы кто-то