Дверь полностью закрылись, и тут же с наружной стороны обрушились на неё удары. Дверь дрожала, также и стены тряслись.

— Как думаешь, выдержит колокольня? — шёпотом спросила Уля.

— Надеюсь на это, — пролепетал Юра. — Выдерживала же раньше. Ведь это не первая атака. Вспомни, сколько ран на стенах…

И тут особо сильный удар обрушился на дверь. Казалось, что это ударил многотонный железный таран. Дверь отчаянно загудела, но выдержала. Со стен облачками взвилась пыль.

— Уж очень вся эта нечисть жаждет до нас добраться, — вымолвила Уля.

Её слова были подтверждены очередным сокрушительным ударом, но опять-таки дверь выдержала.

И тут сверху раздался ещё один удар. Опять звонил колокол. В ответ на этот удар из-за стен колокольни донеслись нечленораздельные, но наполненные злобой и смятеньем вопли нежити.

— ОНИ боится ударов колокола, — догадался Юра.

— Да. И в последний раз Призрак был изгнан из тебя именно колокольным ударом, — согласилась Уля.

Раздался ещё один колокола, и вновь взвыла испуганно и злобно нечисть. Но дверь и стены продолжали сотрясаться — нечисть рвалась в колокольню.

— Ой, смотри, — вздохнула Уля, и указала дрожащей рукой на ветвь, которая, уподобившись многометровому питону, вползала через трещину в стене.

Ребята как заворожённые смотрели на эту ветвь и продолжали пятиться. И они не заметили, что в полу открылся проход. Вот они сделали очередной шаг назад, но под их ногами не нашлось опоры, и они полетели вниз.

Ребята прокатились, отшибая бока, по высоким каменным ступеням, и, наконец, ударившись об пол, остановились.

— Скорее, наверх! — крикнул Юра, но тут загудела и закрылась, преградив выход, каменная плита.

— Ну, вот. Теперь мы оказались запертыми в гробнице… — вымолвила Уля.

Против ожиданий, они не окунулись в беспросветную темень. В воздухе были рассеяны мельчайшие частицы золотистого света. От этих частиц и проистекало слабое, но всё же достаточное для того, чтобы высветить массивные каменные надгробия свечение.

Вот Юра вздохнул, и собственное дыханье показалось ему таким громким, словно раскат грома. Он даже вздрогнул от неожиданности.

— Вот что называется мёртвой тишиной, — шепнула Уля, и её шёпот тоже показался чрезмерно, и непростительно даже громким.

Целую минуту они стояли, не шевелились, и почти даже не дышали. Но потом сверху донёсся едва различимый, но всё же очень тяжёлый удар.

— ОНО ворвалось в колокольню, — вздохнул Юра.

— Хорошо, что мы всё-таки свалились сюда, — молвила Уля.

— Да — это хорошо, — сразу согласился мальчик. — Думаю, что здесь мы всё-таки найдём ответ на тайну, которую так меня мучит.

— Да, — мрачно проговорила Уля, а про себя добавили: «Или смерть свою здесь найдём».

И они медленно пошли среди надгробий. Они боялись, что их шаги прозвучат в окружающем безмолвии недозволительно громко, но эти-то страхи были напрасны: на полу возлежал такой толстый слой пыли, что их ноги погружались в него, словно в перину, и почти не соприкасались с полом. Так что и шагов не было слышно.

А когда они обогнули очередную, особенно высокую гробницу, то увидели некую фигуру, которая восседала, обернувшись к ним спиной. Волосы неизвестного были совсем седыми, но в тоже время, изливались синевой.

Уля шепнула на ухо Юре:

— Как думаешь, это человек?

А Юра тоже шёпотом ответил:

— Быть может, он и был когда-то человеком, но теперь он точно призрак.

— Интересно, он про нас знает? — пролепетала Уля.

— Знаю, — ответил призрак и стремительно обернулся к ним.

Юра вскрикнул и схватил Улю за локоть. Девочка тоже закричала, и схватила своего друга за шею так, словно собиралась его задушить.

* * *

Лицо у призрака было огромное, раза в два превосходящее человеческое. Но всё же лицо было именно человеческим. И особенно выделялись печальные и огромные глаза. Ребятам казались, что эти глаза не вне, а внутри них — этим глазам была ведома каждая их мысль.

— Ты хочешь узнать, что тебя сюда привело? — спросил у Юры призрак.

Мальчик безмолвно кивнул.

— Ты пришёл, чтобы уничтожить меня, и разрушить колокольню.

— Ой, да что вы, что вы, у меня и в мыслях такого не было! — испуганно забормотал Юра. — Вот хоть у Ули спросите: я никогда такого не говорил.

— Никогда он такого не говорил, — подтвердила девочка.

— Что же, может, у тебя и в мыслях такого не было, однако тот призрак, который в тебя поселился только этого и хотел.

— Ну, вот — видите, призрак, а не я. Так что вы этого призрака изгоните, а меня не трогайте, потому что я вам ничего дурного не желаю.

И печальноокий призрак едва заметно улыбнулся и вымолвил:

— Ты, Юра, обратился к тому единственному, кто может тебе в этом помочь. И причём, только в этом месте — в моей гробнице. А теперь застынь, не двигайся.

Юра замер. Тогда беловолосый призрак начал напевать заклятье на древнем, забытом людьми языке. Тут мальчик затрясся, глаза его закатились, он повалился на пол.

Уля бросилась было к нему, но в тут её голове раздался повелительный голос: «Не вмешивайся!», и она не осмелилась его ослушаться.

А седовласый призрак читал своё заклятье всё громче, и каждое его слово уже уподоблялась раскатам колокола. Юра катался по полу, выгибался, трясся с огромной, невозможной для человека скоростью. А потом он выгнулся с такой силой, что затрещали его кости, и закричал.

Но это был вовсе не Юрин, а какой-то грубый, надрывный крик. Крик этот перешёл в рёв, от которого у Ули заложило в ушах. Девочка зарыдала, но всё же продолжала смотреть на своего друга.

И вдруг из тела Юры вздыбилось нечто чёрное. Это чёрное завизжало, и бросилось на беловолосого призрака, но тот прошептал некое слово и тёмная тварь сгинула без следа.

И стало очень тихо. Уля отчётливо слышала, как колотится её сердце. А потом она бросилась к Юре, и никто её не остановил.

Она звала его по имени, она трясла его за плечи, а он не отзывался. Но когда её горячая слеза упала на его лоб, он вздохнул, приоткрыл глаза и пробормотал:

— Где я?

— Неужели ты ничего не помнишь? — вздохнула девочка. — Мы в гробнице.

— А-а, помню, — поморщился он. — Но неужели это был не сон?

— Нет, не сон, — вымолвил седовласый призрак. — Но злой дух окончательно из тебя изгнан.

Тогда Юра поднялся с пола, и вымолвил:

— А теперь расскажите: кто вы, и что вам от меня нужно.