– Что происходит, Пэт?

– Я только что говорил с центром управления полетами на базе Эндрюз. У них есть записи, сделанные приборами радиолокационного обнаружения, и многое другое. Я послал туда агентов из местного отделения ФБР – они побеседуют с сотрудниками центра управления полетами. Туда же едут специалисты из Национального агентства по безопасности на транспорте. Пока все исходят из того, что виной всему японский авиалайнер «Боинг-747» с летчиком-камикадзе за штурвалом. С базы Эндрюз передали, что пилот сообщил об аварийной ситуации, выдал себя за самолет компании КЛМ, отклонившийся от курса, и начал заходить на посадку на аэродром, а затем взял немного влево и…, сам понимаешь… – О'Дей пожал плечами. – Агенты вашингтонского отделения находятся сейчас у развалин Капитолия, ожидая, когда можно будет начать расследование. Я исходил из того, что случившееся следует рассматривать как акт терроризма, и потому оно подпадает под юрисдикцию ФБР.

– Где сейчас заместитель директора? – спросил Мюррей, имея в виду заместителя директора ФБР, отвечающего за работу вашингтонского отделения, находящегося в Баззардс-Пойнт на Потомаке.

– В отпуске. Так что Тони не повезло. – Инспектор сокрушенно вздохнул. Тони Карузо уехал три дня назад. – Такое несчастье. Столько погибших, намного больше, чем после взрыва здания в Оклахоме. Я вызвал всех судебно-медицинских экспертов. При создавшейся ситуации нам придется прибегнуть к анализу на ДНК, чтобы опознать множество трупов. Да, еще телерепортеры постоянно спрашивают, как это ВВС допустили неопознанный самолет к Капитолию. – Вместо ответа О'Дей презрительно покачал головой. Инспектору требовался кто-то, чтобы излить свой гнев, и телевизионные комментаторы были самой удобной целью. С течением времени появятся и другие; О'Дей вместе с Мюрреем надеялся, что ФБР не окажется в их числе.

– Что еще нам известно?

– Больше ничего, – покачал головой Пэт. – Прошло слишком мало времени, Дэн.

– Где Райан?

– Только что был у Капитолия, сейчас направляется в Белый дом. Телевизионщики успели заснять его. Он выглядит каким-то растерянным. У наших коллег из Секретной службы тоже тяжелая ночь. Десять минут назад я говорил с одним из парней, так он не знал, что и сказать. Не исключено, что возникнет конфликт относительно юрисдикции в связи с расследованием этого дела.

– Только этого нам не хватало, – покачал головой Мюррей. – Пусть министр юстиции принимает решение по этому вопросу. – Мюррей все еще не мог постичь, что министр юстиции погиб под развалинами Капитолия, как и министр финансов, которому подчинялась Секретная служба.

Инспектору О'Дею не понадобилось объяснять Мюррею все тонкости создавшейся ситуации. В соответствии с федеральным законодательством расследованием покушения на жизнь президента занимается Секретная служба. Однако другой федеральный закон гласил, что все акты терроризма подпадают под юрисдикцию ФБР, не говоря уже о том, что полиция Вашингтона отвечает за расследование преступлений, связанных с убийствами. К этому надо добавить и Федеральное агентство по безопасности на транспорте: пока не будет доказано, что это акт терроризма, все может оказаться просто ужасным несчастным случаем, вызванным неисправностью двигателей авиалайнера. И это только начало. У каждого из этих агентств была своя сфера, в которой он действовал лучше других, накопил опыт и немалые знания. Секретная служба, например, меньшая по численности, чем ФБР, и обладающая относительно небольшими возможностями, имела блестящих следователей и технических экспертов. Федеральное агентство по безопасности на транспорте знало больше любой другой организации в мире об авиационных катастрофах. И тем не менее расследование этой катастрофы следовало поручить Федеральному бюро расследований, полагал Мюррей. Вот только директор ФБР Шоу погиб, а без него кто сможет убедить…

Боже мой, подумал Мюррей. Он учился в Академии ФБР вместе с Биллом. После выпуска зелеными юнцами они вместе служили в Филадельфии, преследуя грабителей банков…

Пэт словно прочитал эти мысли у него на лице.

– В самом деле, Дэн, нужно время, чтобы осознать происшедшее… – заметил он. – Нас выпотрошили, как рыбу… – Он передал Мюррею лист бумаги, вырванный из блокнота, со списком уже опознанных погибших.

Ядерный удар не причинил бы нам такого вреда, понял Мюррей, читая имена видных государственных деятелей. При ухудшении международной ситуации предупреждение поступило бы заблаговременно и государственные деятели покинули бы Вашингтон скрытно и без паники, смогли бы укрыться в безопасных местах, и тогда многие остались бы живы – по крайней мере таким был план, а после нанесенного удара появилось бы что-то вроде правительства, продолжающего функционировать и способного заняться восстановлением государственной системы. Сейчас же все было по-другому.

* * *

Райан бывал в Белом доме тысячу раз – на брифингах, встречах, важных и не очень, а последнее время и работал там в качестве советника по национальной безопасности. На этот раз ему впервые не пришлось показывать удостоверение личности и проходить через металлодетекторы – точнее, по привычке он прошел через один из них, но, когда раздался тревожный звонок, не остановился и пошел дальше, не доставая из кармана связки ключей. Перемена в поведении агентов Секретной службы была поразительной. Оказавшись в знакомом окружении, они, как и все остальные, успокоились, и хотя вся страна только получила еще один урок относительно того, насколько иллюзорной является «безопасность», эта иллюзия была достаточно реальной для профессиональных телохранителей. Несмотря на то что они понимали всю хрупкость этой иллюзии, здесь агенты Секретной службы почувствовали себя лучше. Пройдя через Восточный вход, члены процессии с облегчением вздохнули, спрятали пистолеты в кобуру и застегнули плащи.

Внутренний голос говорил Райану, что теперь это его жилище, но у него не было ни малейшего желания верить этому. Президенты любили называть Белый дом принадлежащим народу, прибегали к фальшивой скромности, стремились к политической выгоде при его описании, однако ради проживания в нем некоторые были готовы перешагнуть через тела собственных детей, а потом заявляли, что здесь нет ничего особенного. Если бы от лжи менялась окраска стен, у этого дома было бы совсем иное название. Но здесь ощущалось и величие, причем это величие было намного более значительным, чем мелочность некоторых обитателей. Здесь Джеймс Монро обнародовал доктрину, названную его именем, и впервые выдвинул свою страну на арену мировой стратегии. Здесь Линкольн сумел сохранить единство страны силой одной лишь собственной воли. Здесь Тедди Рузвельт сделал Америку великой державой и послал свой великий белый флот объявить миру об этом. Здесь его дальний родственник и однофамилец спас страну от хаоса и отчаяния одним своим голосом с характерным прононсом и торчащим кверху мундштуком, в котором неизменно дымилась сигарета. Здесь Эйзенхауэр настолько искусно манипулировал своей властью, что почти никто не заметил этого. Здесь Кеннеди одержал верх над Хрущевым, и за это ему простили множество грубейших промахов. Здесь Рейган разработал план уничтожения самого опасного противника Америки, а его обвинили в том, что он почти все время спал. В конце концов, что более важно: исторические достижения или мелочные секреты, в которых погрязли люди, далекие от совершенства, сумевшие лишь на короткое время выйти за пределы своих слабостей? Но даже эти маленькие и неуверенные шаги вошли в историю, продолжали жить в ней, а все остальные деяния оказались главным образом забытыми. Их помнили разве что язвительные историки, отказывающиеся понять простой факт: люди не бывают совершенными.