* * *

— Зачем ты его в красный цвет покрасил?

— Это не я. Вот смотри, тут рычаг. В этом положении сухопутный вариант, а если вот сюда перевести, то происходит полная герметизация.

— Герметизация? — переспросил я.

— Да, это чтоб не утонул.

— Подожди, он теперь что, может реки форсировать?

— Ты что! Это теперь натуральный пароход! И даже круче! Это теперь подводная лодка!

— В каком смысле?

— Ну почти в прямом. Он конечно под водой на тяге идти сможет не долго, воздуха не хватит, но как батискаф вполне работает. До тридцати метров можно нырять. И шлюз теперь есть с машинной палубы, колокольного типа. Купишь себе водолазный костюм, будешь водолазить. Ну или чем там эти подводники занимаются.

— Даже не знаю, что сказать.

— Это только половина дела. Основные ресурсы пошли не на это. Сейчас покажу, — сказал Кикичус давая малый вперед и выводя Рафаль из ангара.

Он дернул два новых рычага и открыл большой вентиль.

— Смотри!

Только сейчас я заметил, что две трети грузового отделения занимал большой металлический цилиндр. Со скрипом он раскрылся и его половинки повисли с боков паровоза. Внутри находился огромный аккуратно свернутая плотная ткань. Под действием давления она начала наполнятся и сначала медленно, но потом всё быстрее начал наполнятся огромный тканевый баллон. Он раздувался всё больше и больше. Сначала он сравнялся размером с Рафалем, потом стал больше, а потом, спустя несколько минут он закрыл от нас половину неба и стал огромным баллоном дирижабля.

— Вот смотри сюда. Это подъемная сила. Как только вот здесь проскочит ноль, аппарат начнет подниматься. Ты же умеешь управлять дирижаблями?

— Умею, — тихо сказал я разглядывая то, во что превратился Рафаль.

— Тут конечно летать он будет невысоко и грузоподъемность так себе. Но паровая машина просто огонь, это же паровоз, считай просто один двигатель. Скорость должна быть запредельной.

Я в шоке рассматривал доставшийся на пустом месте дирижабль. Внезапно, я заметил рядом с нами какую-то возню. Приглядевшись я увидел как несколько зубанов выкрашенных черной краской лупили одного красного. Тот визжал, плевался и клацал зубами.

— А это что такое! А ну-ка успокоились!

Зубаны испуганно оглянулись на меня и разбежались.

— Кикичус, а что вообще происходит, ты не в курсе?

— Что именно?

— Ну черные и красные зубаны, смотрю, не очень между собой ладят?

— О! Это забавная история. У них тут церковный раскол. Кстати красные тебе паровоз и перекрасили. Тут смешно вышло, я когда делал герметизацию для корпуса, кое где краску сжег. Попросил зубанов сходить за черной краской и подкрасить. Попросил красных, которые рядом возились. Указание они выполнили, но черную краску им не дали и поэтому они покрасили той, что у них была — красной. Им так понравилось, что когда я наконец закончил, паровоз уже весь был, что твой помидор.

— Красный быстрее? — рассмеялся я. — Не, ну что-то в этом есть. Внушает. Пусть остается красным. Слушай, а насчет денег за работу, сколько я тебе за такой апгрейт должен?

— Ну лишним не будет. Хотя все ресурсы я на заводе бесплатно брал и профессию здорово качнул. Ладно, пусть будет подарок!

— Как скажешь. Спасибо в любом случае.

— Ух ты! — внезапно воскликнул Кикичус. — У меня репутация с фракцией добавилась, как только я от денег отказался. Класс! Уже сорок пять! Наконец-то меня Добрый Ключ к станкам в оружейной подпустит!

Кикичус радостно убежал в сторону фабрики.

Репутация? Фракция? Я залез в характеристики и посмотрел отношения. Они были довольно стандартны для класса «буржуазия». Если не смотреть Город Сов, который меня ненавидел просто лютой ненавистью от бездомных, до аристократов. Но вот к знакомым мне строчкам добавилась еще одна:

Зубаны +100 (непогрешимость) (+100 перманентный бонус за создание фракции)

Вот так-так. Это что ж получается? Зубаны теперь полноценная фракция? А их лагерь становится официальным поселением? С уровнем безопасности, с жителями и даже какими-то квестами, про которые Кикичус обмолвился. Чудны дела твои Мир Черного Дождя.

* * *

Мой красный «дирижабль» шел на легких оборотах на высоте двадцатиэтажного дома. Несмотря на то, что Кикичус обещал, что скорость будет фантастической, чуда не произошло. Когда я поддавал на крутящиеся сзади винты тягу выше средней, мой летучий аппарат начинал задирать нос. Все сразу начинало опрокидываться. Механоиды-кочегары падали, их заваливало углём из печи, если заслонка была открыта. На грузовой палубе поднимался хай придавленных зубанов. После пары экспериментов я прекратил попытки, приказал потушить пожар на технической палубе и попросил зубанов успокоится и оказать помощь тем кто мог пострадать.

— Не надо торопиться, мсье, — с легкой иронией заметил Бисто. — Мы прекрасно успеваем.

— Жалко, что Рохля с нами не полетел, — сказал я.

— А мне не жалко. Он теперь администрато`р. Толку от него всё р’авно не было.

— Ну ты уж совсем жестко про него.

Бисто пожал металлическими плечами и поднялся и ушел вниз, в трюм. Я поглядел правильно ли мы держим курс. Всё было в порядке. Мы пролетали побережье, впереди виднелись темные волны океана. Половина пути пройдена. Если держать курс прямо на Счастье, то мы как раз проскочили между Воробьями и Городом Сов. Лишнее внимание нам было ни к чему. Сдав штурвал одному из двух бойцов Бисто, я оторвал Тушкана от созерцания океана, посадил его на плечо и спустился на палубу, а потом в трюм.

Не смотря на то, что две трети палубы теперь занимали механизмы для водо- и воздухоплавания, место еще оставалось. Зубаны расставили по всему остатку трюма ящики в несколько этажей, забрались каждый в свой. Иногда кто-нибудь пытался забраться в ящик повыше и побольше. Тогда темный трюм озарялся вспыхивающими глазами, клацаньем зубов и визгами. Пара крепких зубанов из «офицеров», забрались на самую верхотуру и смотрели на всех с отеческой заботой.

Поначалу я очень удивлялся, что иногда попадались зубаны которые умели разговаривать, но оказалось, что их не так уж и мало. Несколько десятков. Такие зубаны быстро выбивались в верхушку общества и становились чем-то вроде «элиты». Они украшали себя птичьими или искусственными перьями, получали Имя и вели себя немного высокомерно.

Я подошел к центру трюма где высилась самая большая гора ящиков.

— Ну что, орлы, как устроились? Всё в порядке?

— Зашибись! — пропищал красный зубан с кучей звякающих латунных пёрышек.

— Всё в порядке, сэр, — вежливо поклонился старший черный зубан с аккуратно сделанным кокошником птичьих коричневых перьев. Прямо вождь индейцев.